Виктория Александер: Милая грешница

Пропади все пропадом. Она снова взглянула в зеркало. Пока что между ними ничего не было, кроме одного момента на балу и разговора зимней ночью, а этот мужчина заставляет гулко биться ее сердце и думать о разных вещах, основываясь исключительно на предположениях. А вдобавок ко всему продолжает бесчинствовать эта стая диких гусей, поселившихся в ее животе. Может быть, будет еще хуже, если они и впрямь проведут некоторое время вместе? Или… Она медленно улыбнулась. Или будет лучше?

Она взглянула на часы. Пора. Она, конечно, могла заставить его подождать еще дольше, но это означало бы играть в игру, в которую ей не хотелось играть. Она сделала глубокий вдох. Несмотря на то что они с самого начала были искренними по отношению друг к другу, между мужчинами и женщинами неизбежно начинаются своего рода игры.

Джудит улыбнулась своему отражению. То, что она заставила его ждать, не было одной из этих игр.

Гидеон подавил желание взглянуть на французские позолоченные часы, стоявшие на каминной полке. Это произведение искусства с его золотыми фигурками было практически невозможно не заметить. Но при этом он не делал вид, будто не чувствует, как течет время. Хотя и показывать, что он нервничает и теряет терпение, он тоже не хотел. Ситуация ему явно не нравилась, и он не мог припомнить, когда в последний раз испытывал нечто подобное. Это было хорошее упражнение для совершенствования умения владеть собой, и Гидеон, как всегда, был доволен своей способностью держать в узде собственные желания. А кроме того, ему не нужны были ни карманные, ни каминные часы. Гидеон всегда отличался уникальной способностью без них точно определять, сколько прошло времени. Он знал, что ждал леди Честер ровно шесть минут, и полагал, что придется подождать еще столько же. В конце концов, она была женщиной. К тому же, если бы она ждала его прибытия, это бы его несколько насторожило. Однако он ничуть не сомневался в том, что она ждет встречи с ним с таким же нетерпением, как и он с ней, но ей было бы неприлично встретить его сразу по прибытии. Такие вещи делаются подобающим образом.

Но это в том случае, если она, конечно, вообще не передумала встретиться с ним снова.

Вздор. Он отмел эту мысль. Он был все-таки богат, привлекателен и пользовался немалым успехом у представительниц слабого пола. Его считали завидным женихом, хотя в данном случае речь отнюдь не шла о браке. А кроме того, пусть он и недостаточно хорошо знал леди Честер, – вернее, совсем ее не знал, – она была из тех женщин, которые, решив прекратить с ним знакомство, обязательно предупредили бы его об этом задолго до того, как он появился бы на пороге. Она была не робкой, застенчивой девицей, а опытной женщиной, которая знает, чего хочет. Если бы она его не хотела – в своем доме или в своей постели, – то так или иначе дала бы ему это понять. Ему это нравилось. С леди Честер не потребуется никаких глупых игр. Между ними все будет честно и открыто.

Заложив руки за спину, Гидеон прошелся по комнате. Подобно большинству обычных гостиных, она была прежде всего предназначена для развлечения гостей. И все же интерьер дома мог многое поведать о личности хозяйки. В целом комната производила вполне приятное впечатление. Ее убранство нельзя было назвать излишне женственным, однако, на его вкус, здесь было слишком много статуэток, ваз и различных безделушек, которые так милы сердцам дам. Так диктовала последняя мода, а значит, без этого нельзя было обойтись. Его особняк был тоже, по его мнению, переполнен декоративными предметами благодаря влиянию его тетушки. Но она являлась его единственной оставшейся в живых родственницей, а поэтому он без возражений потакал ей в таких вещах, которые не имели большого значения, включая убранство его дома – или, вернее, их дома. Кроме того, женщинам вообще свойственно таким образом наводить уют в своем гнездышке. И с этим приходилось мириться.

На стенах висело множество картин – преимущественно пейзажи и портреты. Большей частью это были полотна английских художников, но было довольно много и французов. По одну сторону камина висела картина, несомненно, принадлежащая кисти Буше, на дальней стене – Фрагонара. Это была интересная смесь некоторой непристойности, присущей живописи предреволюционной Франции, и более мрачных и суровых картин позднего периода.

Мебель, украшенная затейливой резьбой, тоже была в стиле времени. Тяжелые шторы скрывали высокие окна, и он подумал, что леди Честер, возможно, опускает шторы в дневное время, чтобы краски не выцветали на солнце. Правда, он надеялся, что это не так. Она показалась ему порождением света, и ему бы очень не хотелось ошибиться в этом Порождение света? Он улыбнулся самому себе. Что за странная фантазия? Обычно, думая о женщинах, он не оперировал такими категориями.