Тия Дивайн - Игра наслаждения

— Реджинальд! Слава Богу, Джереми!

— Вон они, видишь?! Хранители книг, должно быть, уже потирают руки от восторга! Он наверняка сделает ей предложение, и что будет со мной? Впереди ничего, кроме позора и разорения.

Джереми воззрился на кружившуюся по залу парочку. Похоже, Ролтон решил окончательно скомпрометировать Реджину. Его руки судорожно сжались в кулаки. Ролтон не получит ее, будь он проклят!

— Он использует ее, — повторил он вслух, словно пытаясь убедить себя. — Представляете, как взлетят ставки! Не волнуйтесь, Реджинальд, все не так уж плохо.

— Мне кажется, что она искренне наслаждается каждой минутой общения с ним, и, клянусь Богом, я скорее запру ее в монастырь, чем увижу, как она идет с ним к алтарю. Дьявол, да я скорее увижу, как она выходит за тебя…

И он рассерженно выбежал из зала, оставив Джереми ошеломленно смотреть ему вслед. Жениться на ней?

«Он никогда не женится на мне… вот и конец игры. Результат всех глупостей, которые я наделала… разве мало предупреждали женщин: мужчина не будет верен той, которую может получить даром, без особых просьб и усилий.

Даже брак с мистером Ролтоном предпочтительнее участи одинокой старой девы…

Существование содержанки отнюдь не радостно.

И самое лучшее… Но разве об этом говорят вслух?»

Эти мысли окрашивали черным цветом все связанное с мистером Рол тон ом.

— Но ты сама говорила, что это твое единственное желание, — подчеркнула Ансилла. — Твердила, что бросишь его к своим ногам и сделаешь своим мужем. И вот он практически стоит на коленях и молит тебя о любви, а ты вдруг отказываешься!

— Это была всего лишь шутка, Ансилла. Я и представить не могла, что неприятности покатятся, как снежный ком!

— Но он откровенно ухаживает за тобой, благоразумно оставляя про запас и других кандидаток. Но при этом, заметь, постоянно возвращается к тебе. Вне всякого сомнения, он готов сделать предложение.

У Джереми руки чесались прикончить кого-нибудь, его трясло от злости и бешенства.

«…Жениться на ней…

Брать ее постоянно… в любое время… не бояться, что надоешь ей… изматывать ее… иначе конец их связи… и кто будет пользовать ее после него… ее верность… все достанется ему, и только ему…

Разве теперь он сможет жить без этого?!

Жениться на ней… естественное завершение игры в наслаждение.

Жениться на ней…»

— Если он посватается, — нерешительно начала Реджина, — а шансы на это, очевидно; велики, я соглашусь.

Реджинальд устало прикрыл глаза.

— Вероятно, ничего другого не остается, но не такого мужа я желал бы своей дочери.

— Слишком уж большая шумиха поднялась. Не вижу другого выхода, тем более что, как ты и предсказывал, вся эта суматоха скоро не уляжется.

Так и случилось. До конца месяца оставалось всего два дня, и светский Лондон затаил дыхание. Ролтон готовился объявить о своем решении.

Кошмар какой-то! Подумать только, что можно заставить кого-то пойти под венец против желания, потому, что окружающие этого и ждут! О, если бы не проклятое пари и не ее злосчастный план! И теперь всякие отношения с Джереми должны прекратиться.

Но если Ролтон все же не решится? Следует ли расставаться с Джереми?

После короткого разговора с отцом Реджина долго мерила шагами библиотеку. Достойный урок, ничего не скажешь. Свобода, к которой она так стремилась, сексуальная или любая другая, существует только в мечтах. Она такая же рабыня, как и остальные женщины, рабыня приличий и законов общества. А не темных, исступленных ночей с Джереми. И кроме того, она все же хотела замужества и детей. И не желала проводить дни и ночи, страшась той минуты, когда надоест ему, и того, что за этим последует.

Ей нужна жизнь, не ограниченная стенами спальни!

Обнаружилось, что у нее неподходящие характер и темперамент для содержанки. Воля, тело, желание, ненасытная потребность, но не темперамент. Она так же прозаична, как и любая провинциальная мисс. Она не способна отринуть чувства, страхи, опасения… В этом, должно быть, и кроется различие между примерной женой и содержанкой.

И если ее мужем суждено стать Ролтону, что ж, пусть так и будет. Она скажет об этом Джереми… сегодня ночью.

Идея медленно обретала формы, становилась все настойчивее, и Джереми внезапно осознал, что больше не видит в ней озорного ребенка, которого знал столько лет. Перед ним женщина — упрямая, умная, гордая, отличающаяся необычайной красотой и элегантностью. Личность.