Кристин Ханна - Если веришь

Мысль о чистых простынях заставила его усмехнуться. А если он что и умел, так это вести беседу.

Черт, эту работу ему посылают небеса!

Он сорвал объявление со стены и сунул его в карман.

Идти пришлось долго. Солнце нещадно палило, но Бешеный Пес ничего не замечал.

Он думал только о чистых простынях.

Джейкоб Вандерстей увидел приближавшегося Бешеного Пса, и его охватила паника. Он понял, что на сей раз, он оказался слишком близко. Проклятие!

Он прижался всем своим тщедушным телом подростка в стену ближайшей лавки и надвинул на глаза шляпу, отчаянно пытаясь остаться незамеченным. Кровь стучала у него в висках, словно приближающийся поезд. Затаив дыхание, он молил как безумный: «Господи, не допусти, чтобы он меня поймал. Прошу тебя...» Бешеный Пес прошел мимо него, даже не заметив. Джейк сполз по стене на землю, чувствуя в равной мере облегчение и разочарование. Бешеный Пес его не увидел... опять.

Со вздохом оторвавшись от стены, он встал и сдвинул шляпу со лба на затылок. Потом почесал взмокший лоб грязными ногтями и пятерней зачесал назад медно-рыжие волосы. Господи, как он устал от того, чтобы его не заметил Бешеный Пес, устал от отвратительной еды, устал спать на холодной и жесткой земле. Хоть бы все поскорее кончилось!

Но ничего не кончится, пока он не столкнется с Бешеным Псом. Но с тех пор как он начал следить за ним, прошло уже четыре месяца, а Джейк не продвинулся ни на шаг.

Он немного подождал, пока Бешеный Пес не отойдет на порядочное расстояние, поправил заплечный мешок и пошел вслед за ним.

Мария Трокмортон отступила на шаг и окинула критическим взглядом свою работу. Полки над дубовым письменным столом ее отца блестели от воска. Пачки белой бумаги аккуратно разложены в шахматном порядке на темной поверхности стола. Точно в центре стола стояли хрустальная чернильница, подставка для ручек и лежала резинка для чернил. На полках, строго в ряд, располагались окаменелости, острые концы которых торчали над краями полок, словно крошечные носы. Все располагалось в идеальном порядке.

Но ей почему-то казалось, что можно сделать что-то еще, чтобы отец заметил, как она у него прибралась...

Она вздохнула. Напрасные надежды. Ее отцу порядок безразличен. Он даже не заметит, сколько ей пришлось потрудиться, чтобы стереть пыль с его коллекции, почистить ее и расставить, как положено. Но ее мать всегда так делала для своего мужа, и теперь, когда ее уже нет, Мария взяла на себя труд следить за порядком в кабинете отца. А если принять во внимание эксцентрическую и непрактичную натуру отца, труд очень нелегкий.

Она пыталась убедить себя, что ей все равно, заметит ли Расе ее усилия. Ей уже тридцать четыре года. Почему же она все еще пытается произвести впечатление на отца, который явно ни на что не обращает внимания?

Мария подошла к письменному столу и выдвинула длинный ящик. На дне валялось бесчисленное множество наполовину использованных ластиков. Она собрала их все в кучу и начала расставлять аккуратными столбиками в левом углу ящика.

Когда девушка почти закончила работу, она услышала какой-то режущий ухо звук, похожий на скрип старческих суставов. Звук доносился из окна.

Ластик выскользнул у нее из рук и упал на пол. Задвинув ящик, она подошла к окну и раздвинула белые кружевные занавески.

На первый взгляд все выглядело как обычно. Вдоль парника тянулись зеленые грядки огорода. Двенадцать Рядов посаженных в идеальном порядке фруктовых деревьев пересекали луг в направлении выкрашенного в белый цвет забора. Симметрию нарушали лишь старый, потемневший от времени амбар и несколько хозяйственных построек. Аккуратный, выкрашенный белой краской штакетник огораживал ухоженный двор, по периметру которого всегда высаживались цветы. Ее отец, согнув спину, копал у самых ворот фермы землю в поисках окаменелостей.

Неожиданно из-под развесистой кроны яблони появился какой-то человек и направился прямо к ее отцу. Мария ахнула. Прижав ладони к стеклу, она несколько секунд всматривалась в незнакомца. Быстро отвернувшись от окна, она побежала за отцовским дробовиком. Чужак вызывал недоверие.

Бешеный Пес стоял под низко висящими душистыми ветвями яблони. Время от времени легкий ветерок шевелил листву, и тогда его обдавало тонким ароматом яблок.

Перед ним предстала хорошо ухоженная ферма. В самом центре в конце обсаженной цветами и посыпанной гравием дорожки стоял приземистый двухэтажный оштукатуренный сельский дом с причудливым навесом над крыльцом. Два столба, увитых засохшими виноградными лозами, соединяли крыльцо с крышей. На белых перилах висели пучки сухих цветов. Рядом с крыльцом тихо покачивались от ветра качели. Все говорило не просто о доме, а о родном доме.