Вирджиния Хенли: Сокол и цветок

– Где она? – крикнул он, спрыгнув на землю и подбегая к Эстелле.

– Наверху!

Выхватив меч, он ринулся по коридору, словно ангел мщения, и, каким-то инстинктом угадав, где Джезмин, распахнул дверь маленькой передней и ворвался в спальню.

Фолкон де Берг, никогда ни перед чем не отступавший, сейчас в ужасе отпрянул при виде распростертой лицом вниз на постели, привязанной к кроватным столбикам жены. Спотыкаясь на неверных ногах, дрожащими руками он мечом перерезал веревки. В глаза бросились кровавые полосы на белой обнаженной коже, и в голове настойчиво билась лишь одна горячечная мысль – отомстить.

Джезмин повернула голову, угадав, кто пришел ей на помощь, еще не успев увидеть мужа.

– Фолкон... – прошептала она, – я...

– Нет! – вскрикнул Фолкон.– Я ни о чем не спрашиваю... оставь, Джезмин.

Сорвав с себя плащ, он прикрыл ее наготу, и Джезмин жалким комочком скорчилась на постели, сознавая лишь, что муж покинул ее без единого слова утешениия.

Фолкон вышел во двор и обнаружил Эстеллу и Хьюберта, поглощенных тихой серьезной беседой.

– Иди к ней, – мрачно велел он, сжимая в руке меч, который так и не вложил в ножны, да и не собирался, до тех пор, пока острие не вонзится в сердце врага.

Фолкон уже хотел вновь вскочить в седло, но тут голос Хьюберта прорезал красный туман, застилавший мозг:

– Куда это ты?

– Убить Джона, – спокойно ответил он.

– Кажется, ты опоздал. Король мертв.

– Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

– Это правда, милорд. Он мертв, мертвее не бывает. Я отослала его тело в Ньюарк, к епископу Линкольнскому, – подтвердила Эстелла.

Фолкон враждебно взглянул на дядю.

– Он осквернял все, к чему прикасался. Ты, должно быть, единственный человек в Англии, который не рад услышать о том, что он наконец подох.

Хьюберт с силой сжал его плечо.

– Нет, парень, я счастливее всех, потому что получу наибольшую выгоду! Наследник Джона, Генрих, еще ребенок. После его коронации я, несомненно, стану регентом и буду много лет некоронованным королем Англии. Нечего стоять с разинутым ртом. Садись на корабль и возвращайся в Ирландию как можно быстрее. Мне нужно заняться делами королевства.

Хотя Джезмин занимала на корабле капитанскую каюту, Фолкон еще не переступал ее порога. Когда бабушка с внучкой прибыли вчера на борт, дул сильный ветер, судно натягивало якорные цепи так, что мачты стонали. Джезмин, полуприкрыв ресницами аметистовые глаза, пыталась отыскать взглядом темную высокую фигуру, но увидев, что муж занят, отказалась идти вниз, к Эстелле.

Прошло всего несколько минут с того момента, как Фолкону удалось поднять якорь, но тут над судном навис гигантский водяной вал.

– Справа по борту! Берегись! – крикнул он.

Волна обрушилась на палубу, и Джезмин успела лихорадочно вцепиться в верхнюю часть нактоуза, пока судно кренилось все ниже, так что казалось, вот-вот перевернется, но как ни странно, очень медленно выровнялось. Соленые струи катились по палубе, оставляя огромные лужи. Джезмин услыхала, как Фолкон приказал ставить паруса, и почувствовала, как корабль, вздрогнув, дернулся, когда огромные парусиновые полотнища затрепетали на ветру. Волнение на море все усиливалось. Джезмин промокла до костей и поспешила в уютное убежище каюты.

Немного согревшись, она отыскала бархатный халат Фолкона и переоделась, напрасно ожидая, что муж тоже захочет сменить мокрую одежду. Фолкон не появился. Джезмин понимала: надвигающийся шторм – просто летний ветерок по сравнению с тем ураганом, который вот-вот разразится между ней и мужем, и была не прочь первой вступить в поединок, высказать то, что думает о его шлюхе, объяснив при этом все про себя и короля. Но пришлось терпеть. Джезмин сжимала кулаки и скрипела зубами, однако Фолкон и не подумал прийти. Рубцы от кнута на ногах и спине покрылись корочкой, превратившись в тонкую красную линию, и Джезмин пришлось натираться смесью меда и каламинта, чтобы не осталось шрамов. Теперь она точно знала: Фолкон намеренно избегает ее. Каждый день, выходя на палубу, она заставала мужа на одном и том же месте – тот стоял на носу корабля, угрюмо глядя на воду.

Положение становилось невыносимым. Ей так нужно было исповедаться и получить его прощение... и самой простить за Морганну... после того как они все выскажут друг другу.

Наконец, поняв, что он не придет, пока продолжается плавание, Джезмин постаралась выкинуть из головы тревожные мысли и думать только о радости встречи с близнецами.