Сандра Хилл - Преступный викинг

Холодное сердце Селика на мгновение оттаяло от этих чувств, которые он долго держал в узде. «О Acmpud», — подумал он внезапно, и жестокая боль, которой он не мог противостоять, едва не разорвала ему сердце. Он так много потерял вместе с ней. Слезы навернулись ему на глаза при воспоминании о том времени, когда его жена была еще жива и здорова. Проклятье! Мучительные воспоминания никак не желали покидать его.

Неужели он никогда не забудет?

Легкий толчок в спину отвлек его от непрошенных мыслей. Это был конь, не покинувший его во время погони.

«Кровь Тора», — прорычал он в тишине, презирая себя за чувствительные воспоминания. Уже много лет он не позволял себе так сумасбродно потворствовать своей памяти.

Приподнявшись на локтях, Селик заметил, что женщина, лежавшая под ним, не двигается. Вдруг она умерла?

— Эй!

— Что еще? — Рейн подняла голову и проворчала: — Слезай с меня, глупый верзила. Ты, должно быть, весишь столько же, сколько конь — мой конь, между прочим. Хочешь задавить меня до смерти, чтобы съесть мой язык?

С коротким смешком Селик повернул ее на спину и прижал своим телом к земле.

— Твой сварливый язык, девочка, не доведет тебя до добра. Думаю, он будет слишком кислым на вкус.

Ветки, трава и земля на славу разукрасили ей лицо и испачкали шелковую блузку.

Она с яростью стала тереть рот, и Селик на мгновение забыл причину своей злости — так восхитительно притягательна была женщина, лежавшая под ним. Он потрогал золотистые пряди, рассыпавшиеся по ее плечам. Они были мягкими, как шелк, и светились, как янтарь, и он снова и снова пропускал нежные нити между безвольными пальцами. Посмотрев на лицо, Селик заметил, к своему ужасу, синяк у нее на лбу, ужасное багровое пятно на нежной молочной коже. Селик не мог удержаться и дотронулся до него пальцем, отчего ее пухлые губы, похожие на смятые лепестки розы, непроизвольно дрогнули, чуть приоткрыв удивительно белые зубы.

Карие, как темный мед, глаза женщины смотрели на него вопросительно и немного удивленно, как бы спрашивая, что он собирается делать дальше, и Селик никак не мог оторваться от них. Они наполняли теплом его душу, и он стал вспоминать, когда еще чувствовал подобное? Acmpuд, тут же понял он и опять ожесточился.

Только сейчас Селик сообразил, как глупо себя ведет, словно какой-нибудь пьяный болван, решивший позабавиться с красоткой. А ведь саксы, эти гончие псы, наступают на пятки. Он вытащил из-за перевязи кинжал и приставил его острие к глее Рейн.

— Что ты здесь делаешь, женщина?

— Что я делаю? Я не могу пошевелиться, — огрызнулась она.

— Не шути так. Отнесись-ка к своему положению посерьезнее. — Он сильнее прижал блестящее лезвие к ее шее, и из-под него потекла тонкая струйка крови, похожая на пролитое на чистый первый снег вино. — Мне плевать на твою жизнь…

— Не сомневаюсь! Тебе не кажется, что ты переигрываешь? — презрительно спросила глупая ведьма, как будто совсем не испугавшись его. — Кроме того, я думаю, будет неприятно, если ты не сможешь перерезать яремную вену. Я предлагаю тебе выбрать лучше почку или диафрагму.

Она показала две точки на теле, которые, как знал Селик, были такими же смертельно опасными, как кровеносный сосуд на шее. Но откуда обычная женщина это знает? И что такое диафрагма?

Рейн заметила смущение на лице Селика. Неожиданно она услышала голос, звучавший у нее в голове. Спаси его.

Совершенно этому не удивившись, Рейн пристально посмотрела на сурового воина.

— Ты действительно сможешь меня убить, Селик?

— В один миг.

— Я так не думаю, — убежденно проговорила Рейн. — И кроме того, хотя ты ведешь себя как медведь, я тебя не боюсь.

— Ты поистине слабоумная.

Рейн пожала плечами, стараясь не обращать внимания на слова, повторявшиеся в мозгу. Спаси его, спаси его, спаси его…

Селик нахмурился, казалось, раздраженный ее храбростью. Что он, дурак, и не слышит, как у нее стучат зубы?

— Откуда ты знаешь мое имя? Почему ты оказалась здесь?

— Не знаю, — поколебавшись, ответила Рейн. — Я думаю… Думаю, меня послал Бог.

Селик недоверчиво фыркнул.

— Зачем Богу посылать тебя сюда?

— Спасти тебя, — робко предположила Рейн.

— Меня? Бог не заботится о таких, как я. — Он долго смотрел на нее, прищурившись, потом вложил кинжал в ножны и спросил нехотя, как бы заранее ничему не веря: — Спасти меня от чего?

— От самого себя.

Селик в изумлении хлопнул себя по лбу ладонью. Все еще стоя на коленях возле нее, он откинулся назад и закатился в хохоте.