Виктория Холт - Наследство Лэндоверов

— Мы не позволим ему причинить вам какой-нибудь вред, Джеми. Теперь вы уже пустили у нас корни. У вас здесь свой дом, дела идут хорошо.

— Я никогда не рассказывал вам об этом, мисс Трессидор. Но если уж кому и рассказывать, так именно вам…или мисс Мэри. Она была ко мне очень добра. Как вы .сейчас.

— Вы хотите мне что-то рассказать? Скажите сначала, почему вы его так боитесь? Я обещаю, что он вам ничего не сделает.

— Видите ли, он был женат… Женился на Эффи. Я любил Эффи…

— Вы хотите сказать, что вы оба любили одну и ту же девушку? — Он промолчал. — Бедный Джеми, — продолжала я. — Вы любили ее, а она вышла замуж за Дональда.

Он кивнул.

— Людям свойственно меняться. Эффи была умной, веселой девушкой… Любила бывать в обществе, любила танцы и все такое. Но когда они поженились, оказалось, что они не могут себе этого позволить. Деньги… такая вещь… Вы меня понимаете?

— Да, — кивнула я, — понимаю.

— И тогда она стала заводиться… заводилась годами. Ее ничто не могло удовлетворить… Она стала жалеть о том, что вышла замуж. Пилила его, пилила… и однажды вечером Дональд схватил кочергу, ударил ею Эффи по голове и столкнул с лестницы. Это было убийство, и его совершил Дональд. Но в суде этого не удалось доказать. Виновность не доказана. Таков был вердикт. И Дональд вышел на свободу…

— Как давно это было, Джеми?

— Десять лет назад.

— И все это время вы не встречались с Дональдом?

— Я уехал оттуда. Не выдержал. Я боялся Дональда. Ведь я все знал. Мне почему-то вспомнилась тогда маленькая белая мышка, которая жила у нас дома. И я вспомнил, как он не смог сдержаться, когда на него опять накатило… Я не хотел видеть Дональда… больше никогда. Знал, что обрету покой только в том случае, если рядом не будет Дональда.

— А теперь он нашел вас…

— Да, он был здесь.

— Когда?

— Несколько дней назад.

— И опять ушел?

— Да. Я сказал ему, чтобы он уходил. Я сказал: «Не приходи сюда больше». Я сказал: «Для меня ты умер. Ты мне здесь не нужен, Дональд. Ты испортишь все».

— Неужели все так плохо? Ведь он ваш брат.

— Вы не знаете Дональда. Какое-то время он вполне нормальный, и вы уже думаете, что все обойдется, как вдруг… на него находит злоба. Дональд не должен был появляться здесь… Только не здесь… Не у меня дома… Нет, нет…

— Понимаю. Но куда он ушел? — Джеми только покачал головой. — Вас беспокоит то, что ему удалось вас выследить и найти?

Джеми кивнул.

— Понимаете… — он вернулся. — Вы просто переутомились, Джеми, — я постаралась успокоить его. — И придаете этому слишком большое значение. Вы боитесь, что он может причинить вред вашим питомцам. Лайонгарту, Тигру, тем зверькам, которых вы подобрали на дороге. Но я вам говорю: когда он явится в следующий раз, сразу посылайте за мной. Я приду, и посмотрим, что будет.

— Вы так добры ко мне, — проговорил он.

Я ушла. Бедняжка Джеми, он так боится своего брата. Впрочем, как не бояться человека, которого уже судили однажды за убийство?

О Гвенни все еще ничего не было слышно. Я пыталась не думать о ней, но вместе с тем никак не могла выкинуть ее из головы. Я знала, что она любительница приключений. Ее немало позабавила шумиха, устроенная в связи с ее прошлым исчезновением. Но неужели она уехала теперь только ради этого? Ведь она должна была понимать, что второго скандала может уже не получиться.

Иногда мне нужно было съездить в город за покупками. В таких случаях я брала с конюшни двуколку. Как-то днем я приказала конюхам приготовить все для очередной моей поездки.

Скоро я уже катила по нашим проселочным дорогам, продолжая размышлять о том, о чем думала все последнее время — о будущем. Я до сих пор не могла решить, что делать. Если утром в голову приходила одна мысль, то днем она обязательно менялась на противоположную.

«Надо уезжать из Корнуолла, — говорила я себе. А через полчаса: — Нет, нет, я не смогу уехать отсюда. Никогда».

И так без конца.

По приезде в город я разговорилась в магазинах с несколькими людьми. Всем было известно о чудесном возвращении Гвенни и о том, что полиция спускалась в шахту.

— В городе все еще не могли забыть эту историю. Но все оказалось бурей в стакане воды, мисс Трессидор.

Я была с этим согласна.

— Она не такая, как все мы, — заявила хозяйка почтового отделения. — Она чужая, приехала с севера. Там, на севере, они все немного странные.

Я тоже могла считаться здесь чужой. Спасала только фамилия — Трессидор.

Вернувшись домой и заехав на конюшню, я уже хотела слезть с двуколки, как вдруг что-то привлекло мое внимание. Какой-то блестящий предмет, выглядывавший краешком из-под сиденья. Наклонившись, я подняла его. Это был знакомый мне гребень. Тот самый маленький испанский гребень, инкрустированный бриллиантами, который мне показывала Гвенни. Это был ее гребень. И бнаружился он в двуколке, которая принадлежала Трессидору. Как он мог сюда попасть?