Барбара Картленд: Тайна горной долины

Ни слова не говоря, лорд Стрэткарн усадил ее на свою лошадь, которая ждала у центрального входа, и вскочил в седло позади нее. Все было так же, как в день их первой встречи.

Они тронулись с места. Мажордом и другие слуги молча смотрели им вслед. Проехав немного по подъездной аллее, лорд Стрэткарн повернул лошадь к вересковым полям.

Только когда Леона почувствовала, что тень замка больше не падает на них, она подняла голову и посмотрела на лорда снизу вверх.

Она видела его мужественный подбородок и подумала, совсем как в первый раз, что на его губах играет едва заметная улыбка.

Они медленно поднимались вверх по крутому склону холма, и когда уже почти достигли вершины, Леона спросила:

— Как вы смогли… взобраться на башню?

— Я же говорил вам, что защищу вас. И я сдержал бы слово, даже если бы это означало, что мне придется взобраться на небо или спуститься в недра земли.

— Вы… могли… погибнуть.

— Но я жив и здоров, так же как и вы, любовь моя. Наступила тишина. Через некоторое время Леона очень тихо сказала:

— Сегодня утром… я направлялась в ваш замок… чтобы попросить у вас немного денег в долг… Я хочу… вернуться… домой.

— Вы действительно этого хотите?

— Больше… мне ничего… не остается!

— Я думал, мы могли бы пожениться сегодня вечером.

Леона замерла в его объятиях, но потом почти шепотом проговорила:

— Герцог… сказал мне… что у вас… есть жена!

Какое-то время лорд Стрэткарн молчал, а потом спросил:

— Вы ему поверили?

— Он сказал… что вы женаты… на актрисе.

— Мне казалось, вы любите меня.

— Люблю! — ответила Леона, не в силах сдержаться. — Я люблю вас, но…

Ее голос угас.

— Но вы были готовы поверить в возможность того, что я говорил вам столько нежных слов, обнимал вас и целовал, не имея на это права?

Она вздохнула.

Чудесное, замечательное, волшебное уносило из ее сердца боль унижения и разочарования.

— Ведь это… неправда? — спросила она, подняв на него глаза.

— Мне казалось, вы доверяете мне.

— Я хотела… я очень хотела… но… но вы никогда… не просили меня… стать вашей женой.

— Я думал, вы понимаете, что для нас с вами нет другой возможности быть вместе.

— Значит… то, что сказал мне герцог… ложь?

— Ложь, моя дорогая, — ответил лорд Стрэткарн, — хотя, как и в любом ложном утверждении, тут есть небольшая доля правды, но, учитывая сложившиеся тогда обстоятельства, думаю, меня можно извинить.

— Я думала… что это правда.

— Я бы рассказал вам, если бы мне пришло в голову, что призраки прошлого могут побеспокоить вас.

Он помолчал, посмотрел на нее и продолжил:

— Это действительно беспокоило вас? Она умоляюще глядела на него.

— Мне показалось, что все… во что я верила в Жизни… уничтожено… растоптано, — шептала она.

— Я бы почувствовал то же самое.

— Мне так хотелось… верить… в вашу… любовь, — сказала Леона, — но герцог был… так убедителен… и я подумала, что… вы не сделали мне предложения, потому… что… не могли этого сделать.

— С того момента, как я увидел вас, — ответил ей лорд Стрэткарн, — я знал, что вы предназначены мне и что я ждал именно вас. Еще в тот самый первый вечер, когда мы ужинали вместе, мне хотелось сказать вам, что вы значите для меня, но я боялся.

— Боялись? — спросила Леона.

Он глубоко вздохнул.

Они достигли вершины холма, и теперь он остановил лошадь у пирамиды, посмотрел на вересковые поля, простиравшиеся перед ними до самого озера, отливавшего на солнце золотом, до замка, возвышавшегося над озером.

— Когда я был очень молод и еще учился в Оксфорде, — тихо сказал он, — я влюбился, но не в актрису, а в певицу с чудесным голосом. Она была старше меня, но я верил, что она меня любит. Она говорила мне, что любит, и я привез ее домой, в замок.

Леона испытала укол ревности, но терпеливо ждала, не сводя глаз с лорда Стрэткарна.

— Я сказал своей семье и всем знакомым, что мы обручены, и Изабель, похоже, нравился наш замок и наш народ.

Его губы сжались, и в голосе, как показалось Леоне, появились нотки цинизма.

— Я был очень молод и доверчив. До самой помолвки Изабель была в восторге от Шотландии, она часто говорила, что на юге ей невыносимо скучно. — Но она вовсе не собиралась оставаться навеки в мрачном шотландском замке, где вся аудитория — только муж.

Леона слегка пошевелилась, но не произнесла ни слова. Ей нечего было сказать.

— Я отпустил ее в мир, которому она принадлежала, — продолжал лорд Стрэткарн. — Но из-за того, что я был молод, упрям и горд, я не позволил никому, даже своему отцу, расторгнуть помолвку.