Марша Кэнхем: Таинственный всадник

— Предприимчивые торговцы, так мне сказал Робби, — поправила Тайрона Мэгги, — которые предпочитают не оплачивать непомерные пошлины за вест-индский ром.

— Пираты, — упрямо повторил Тайрон. — А женщины обращаются со мной как с непослушным ребенком.

Мэгги и Рене нахмурились, услышав, что слово «непослушный» он сказал с раздражением.

Мэгги подошла к кровати и осмотрела перевязку на руке Тайрона. Ткань чистая и сухая, как и на бедрах. Рана на лице подживала, порез превратился в тонкую красноватую пунктирную линию — Мэгги зашила аккуратно. Когда они внесли Тайрона на борт, он напоминала мумию — весь перевязанный, руки прибинтованы к груди. Пуля Роса задела правое плечо, но Мэгги нашла ее с помощью ножа и быстро вынула. Глубокая рана была на ладони, и она волновала ее гораздо больше. Пришлось даже отыскать доктора в Портсмуте; тот осмотрел стежки и сказал, что не смог бы зашить лучше, чем Мэгги. После постоянных тренировок Тайрон, вероятно, восстановит руку; она будет работать, хотя прежняя сила вряд ли вернется. Но Тайрон был рад и тому, что уже может двигать пальцами. Так что жизнь постепенно возвращалась в мышцы, принося с собой боль.

Все еще хмурясь, Тайрон попробовал подняться. Антуан и Мэгги помогли ему сесть, и на лице Тайрона появилась по-детски счастливая улыбка. Они сразу простили ему все капризы.

— Хорошо, тогда я пошла к себе, — сказала Мэгги. — И вы тоже, ваша светлость, пойдемте. Вам ведь надо рано вставать. Он просто извел бедного капитана, чтобы тот разрешил ему постоять на мостике и заниматься физкультурой вместе с командой, — объяснила она.

Когда Мэгги и Антуан вышли, Рене увидела, как сузились серые глаза, приготовившись к обороне.

— Мальчик попросил у меня разрешения, и я не увидел в этом никакого вреда. Разве не лучше, если он познакомится с устройством и работой судна, чем будет торчать в обществе Финна и Дадли?

Рене, которая вовсе не собиралась с ним спорить, улыбнулась:

— А я заранее знала, что вы будете оказывать на него дурное влияние.

— Почему же другие не должны меняться, когда от меня прежнего осталась только тень, мамзель?

Улыбка замерла у нее на губах; Рене отвела взгляд и вернулась к чемодану. Они на борту судна уже две ночи, и она провела эти ночи в гнезде из одеял на полу, не выходя из каюты больше чем на несколько минут, ожидая, что Тайрон позовет ее, что она будет ему нужна. Опасение за его жизнь отступило, но на его место пришла тревога другого свойства — чувство вины. Вот чего стоило ему их с Антуаном спасение. Он объявил, что готов уехать, словно сбрасывал со шляпы каплю дождя, но она подозревала, что Тайрон не до конца искренен. У него был удобный дом, удобная жизнь, он сумел приобрести респектабельность, и все это могло продолжаться долго даже при его ночных художествах. И все брошено. И ради чего?.. Поспешный отъезд в чужую страну с женщиной, стариком и мальчиком, которые теперь на его полном иждивении, или по крайней мере до тех пор, пока они не смогут устроиться в новом для себя мире.

Прикусив губу, Рене рылась в чемодане; она отодвинула шелк и вынула бархатную коробочку с драгоценностями. Она открыла крышку и увидела сверкающую россыпь камней, и боль вины стала еще острее. Сколько жизней переломано из-за нескольких стекляшек!

— Я думаю, что их нужно сохранить как сувенир, — сказала тихо Рене. — Хотя я предпочла бы выбросить их в море.

Тайрон, который устроился на краю кровати, посмотрел туда, куда она собиралась выбросить их через открытый иллюминатор.

— Милостивый Боже! Не делайте этого! Иначе вы выбросите здоровенный кусок нашего благополучного будущего.

Рене стиснула камни.

— Но… я думала, вы сказали, что это ничего не стоящая подделка. Стекло, и только.

— Я сказал, что у них был дубликат. Вы предполагали, что носите подделку.

С большим усилием он выбрался из постели, обернул простыню вокруг бедер и подошел к ней, прихрамывая.

— Вы помните ту ночь, когда ваш дядя прибыл в «Гарвуд»? — Тайрон взял у нее ожерелье. — Помните, я сказал, что утомился слушать их политические дебаты? Помните? Я побывал тогда в комнате Эдгара Винсента. Довольно легкомысленно для умного человека — спрятать драгоценности под матрасом. Я поменял гарнитуры, черт побери, не слишком надеясь, что он не заметит подмены. — Тайрон замолчал и неуклюже расстегнул крошечную золотую застежку перевязанными пальцами, чтобы надеть искрящиеся рубины на стройную шею Рене. — Вообразите мое удивление, когда я поймал манжетой ваш браслет и Винсент не заметил подмены. — Тайрон задержался на изгибе ее шеи, нежно поглаживая кожу под мягкими завитками. — Я видел, как они с Росом наблюдали за мной, ожидая моей реакции, не засомневаюсь ли я в подлинности камней.