Валери Кинг: Прелестница

В гостиной миссис Норбери в ее особняке на Брук-стрит царило оживление. Мег Лонгвилль сознавала, что добрая половина присутствующих девиц были вне себя от зависти: лучший жених сезона, склонившись к ней и не сводя с нее глаз, тихо говорил ей что-то. Однако такое внимание к ней лорда Уортена мало ее волновало. У этого утонченного щеголя и законодателя моды, желанной добычи всех светских мамаш, озабоченных поисками мужей для своих дочек, не хватало одного весьма существенного, на ее взгляд, качества — чести: он решительно отказывался выходить, с кем бы то ни было, на поединок.

По оконным стеклам за спиной Маргарет стучал дождь. Она смотрела в лицо лорду Уортену, перья веера чуть касались ее подбородка и полураскрытых губ. Иногда его отдельные слова доходили до ее сознания, вызывая странный отзвук в сердце, но большую часть времени она была настолько поглощена мелькавшими в ее воображении яркими образами, что она его вовсе не слышала. По решительному взгляду его темных глаз она знала, что он говорит о чем-то очень серьезном для него, но мысли ее заполнял калейдоскоп красок, где преобладали черные и алые тона, на фоне которых одинокий парусник сражался с ветром и ливнем.

В голове у нее рождались строки, которыми она пыталась описать эту картину: «Злополучная шхуна барахталась в разбушевавшихся волнах, как пробка в водах пруда». Нет, нет — так не пойдет. Это просто глупо. «Ее носило, как перышко ветром».

— О, черт возьми! — воскликнула Маргарет вслух.

Лорд Уортен изумленно приподнял брови.

— Простите, что вы сказали? — спросил он.

Мег оглянулась. Музицирование временно прекратилось, и гости болтали между собой, перемещаясь по гостиной.

— О Боже, мне не следовало так выражаться и тем более перебивать вас! — воскликнула она. — Простите мою неучтивость, милорд. Продолжайте, прошу вас!

Виконт грустно улыбнулся.

— Маргарет Лонгвилль, неужели вы хотите сказать, что последние несколько минут ваше внимание где-то блуждало?

— Боюсь, что я немного отвлеклась, — искренне отвечала Мег. — Извините меня, но в этой родинке есть что-то — но о чем это я? — я хочу сказать, мне иногда свойственно бывает замечтаться. — Похлопав себя веером по губам, она взглянула еще раз на родинку на щеке лорда Уортена. Какой из него получился великолепный, зловещий граф Фортунато! Красиво причесанные черные волосы, темные глаза, всегда казавшиеся суровыми и мрачными в блеске свечей, освещавших гостиные, орлиный нос, упрямый подбородок и в довершение всего еще одна характерная деталь — темная родинка на правой щеке. Еще в начале сезона, когда лорд Уортен отказался драться на дуэли с бароном Монтфордом, Мег предназначила его на роль злодея в ее новом романе «Розамунда из Альбиона».

До нее смутно донесся его слегка насмешливый голос:

— Вы сегодня совершенно обворожительны.

— Благодарю вас, — рассеянно отозвалась Мег, чьи мысли снова обратились к злополучной шхуне. Прекрасная Розамунда, героиня ее последнего романа, была привязана к мачте. Дождь хлестал по ее нежному лицу, потоки воды струились по ее шелковистым золотым волосам. Мег подумала, не заставить ли ее вновь лишиться сознания. Это было бы уже в третий раз в этой главе. Бедная Розамунда то и дело теряла сознание.

«Веревки, связывавшие ее кисти, врезались ей в кожу. Она вскрикнула от боли, и в это мгновение молния рассекла черные тучи, нависшие над парусником.

Розамунда обратилась к стоявшему с ней рядом дьяволу в человеческом образе:

— Почему ты не освободишь меня? Чем я заслужила такую жестокость?

Граф Фортунато смотрел на нее с гнусной усмешкой. Новая вспышка молнии высветила безобразную черную родинку на его щеке. С затаенной угрозой в голосе он отвечал:

— Так повелели боги. Сам Вулкан приказал мне доставить тебя на остров Лемнос, где я прячу твоего брата Эрнеста. Только дав согласие на брак со мной, ты сможешь увидеть его вновь.

— Нет! Я никогда не выйду за тебя! — в отчаянии вскрикнула Розамунда и снова потеряла сознание. Ее головка бессильно склонилась ей на грудь. Дождь полосовал ее нежную кожу».

Может ли дождь полосовать кожу, усомнилась Маргарет и тут же отбросила все сомнения, как совершенно ничего не значащие. Она никогда не утруждала себя тщательным подбором слов, ее главной целью было добиться того, чтобы у читателей мороз пробегал по коже.

Лорд Уортен наблюдал, как менялось выражение ее лица.