Валери Кинг - Страсть по расчету (Строптивая леди)

Вздрогнув, Стоунлей с трудом открыл глаза — так болела голова. Он понял, что женщина на его груди плачет.

— Ты простишь меня, моя любовь? — Он узнал голос Шарлотты. Почему она в таком отчаянии? — Пожалуйста, не покидай меня. Это я во всем виновата. Я могу винить только себя. Только не оставляй меня! Не оставляй меня, Эдвард, умоляю тебя!

Стоунлей еще плохо понимал, где он и что с ним случилось.

— А куда я еду, дорогая, и почему ты плачешь?

— Эдвард! — вскрикнула Шарлотта и принялась гладить его по лицу. — О, мой любимый! Ты вернулся!

Она целовала его щеки, подбородок, губы, и тогда он понял, откуда взялся привкус соли. Она плакала и целовала его, и ее слезы смочили его губы.

— А что случилось? — спросил лорд, с обожанием глядя на Шарлотту.

Он увидел, как дрогнули ее губы.

— Все и ничего! Ты жив, и это главное. Эдвард, ты находился без сознания несколько дней. И все потому, что я… я тебя похитила.

Стоунлей закрыл глаза. Словно тысячи океанских волн накатывались, сталкиваясь в его голове, делая невозможным любое умственное усилие.

— Меня кто-то ранил? — спросил он.

— Да, очень сильно. Я думала, ты умер. Это произошло на ферме: я должна была доставить тебя туда обманом и встретиться там с отцом.

Стоунлей улыбнулся.

— Нечто в этом роде я предвидел. Очень романтично, только без сэра Джона было бы лучше. Как-то не принято бежать вместе с отцом невесты!

— Да не бежать, родной! — с любовью прошептала Шарлотта. — Тебя похитили.

— Теперь я припоминаю… да, твое странное и очень спешное послание. Я невольно насторожился. — Он открыл глаза и притянул к себе Шарлотту. — Гарри тебя нашел?

— Да, он спас меня.

— Тогда я доволен. Надеюсь, все улажено. Когда мы назначим день свадьбы, Шарлотта? Если не возражаешь, поскорее… как только я буду получше соображать. Мы получим специальное разрешение, и тогда нас никто не разлучит. Что скажешь?

Шарлотта слегка отодвинулась и расправила ворот ночной рубашки лорда. Взглянув ему в глаза, она сказала:

— У тебя, должно быть, мозговая горячка, дорогой. Ты не можешь жениться на мне, узнав, что я подготовила твое похищение. Я очень порочна, Эдвард. Я… по-моему, очень даже хорошо, что так все получилось, теперь ты точно знаешь, что я из себя представляю.

— Так и есть, — спокойно ответил Стоунлей. — Женщина, которая пойдет до конца ради тех, кого любит. А теперь хватит болтать чепуху. Ты станешь моей женой, и чем скорее, тем лучше.

— О Эдвард, — выдохнула Шарлотта, прижимаясь губами к его губам.

И снова минуты превратились в вечность. Так бывает со всеми влюбленными.

— А где Текстед? — спохватился Стоунлей.

— Его Королевское Высочество навсегда выслал его из Англии. Думаю, он уже уехал. Сначала в Кале, потом в Италию.

— Значит, принц знает о моем похищении? Шарлотта поведала всю историю, начиная с появления громилы, который ударил его по голове. Рассказала о поединке на шпагах между ее отцом и маркизом, поведала о том, как принц настоял на своем личном участии в его освобождении.

Стоунлей нежно коснулся пальцами щеки и подбородка Шарлотты.

— Как твой отец? Он жив? Девушка улыбнулась.

— Вполне. Оказалось, он очень похож на тебя — слишком упрям, чтобы так легко умереть.

— Я рад. Не придется пережидать срок траура, чтобы пожениться.

Шарлотта взяла ладони Стоунлея в свои. Встала у кровати на колени, чтобы быть вровень и смотреть лорду прямо в глаза.

— Эдвард, ты уверен? Когда я думаю, что мы чуть не сотворили с тобой… а еще папино прошлое, когда он уговаривал Элизабет бежать с ним… По-моему, ты допускаешь ошибку, желая связать себя с нашей семьей. Боже мой, ведь я виновата в том, что тебя едва не убили!

— Я пострадал из-за собственной глупости, Шарлотта. Я понимал, что ты действовала, желая отомстить мне за те испытания, которым я тебя подверг. Кроме того, я знал, что Текстед хочет причинить мне вред.

— Откуда?

— Скажем, его ненависть ко мне не такая уж большая тайна.

Лицо Шарлотты болезненно исказилось.

— Я везла тебя в пасть коварной ловушки. Ты не представляешь, какой ужас мне пришлось пережить, увидев того страшного человека с дубинкой! Я никогда себе этого не прощу!

— Не переживай, Шарлотта, — притянул ее к себе Стоунлей. — Если я оказался настолько нерасторопен, что позволил огреть себя по голове, то получил бы по заслугам, умерев. И не смей больше обвинять себя. Хватит. Веди я себя с самого начала нашей встречи по-джентльменски по отношению к тебе, ничего бы не случилось. Поэтому во всем виноват я. Было бы лучше, если бы все эти дни мы посвятили нашему будущему. И спорили только об одном — где провести медовый месяц.