Кэтрин Коултер: Дочь дьявола

Арабелла нагнулась над гладкой поверхностью и вгляделась в свое отражение. Во что она превратилась? Худая, осунувшаяся, губы сжаты в тонкую прямую линию, а глаза потухли. Она долго смотрела на себя, прежде чем поняла, куда завели ее мысли, и резко выпрямилась.

— Не будь проклятой безвольной трусихой! — приказала она себе и швырнула в воду удочку. Отражение расплылось кругами.

Она с родителями вернется в Англию в начале осени. Сотни миль будут отделять ее от Камала. Алессандро. В Англии его звали бы Александром.

Девушка прижала кулаки к вискам, пытаясь хоть на минуту выбросить его из головы, но свирепые голубые глаза викинга неотступно стояли перед ее мысленным взором. Этот человек навсегда останется в ее душе. Никто не понимал ее так, как Камал. Но он не хочет ее.

Арабелла чувствовала себя маленькой и жалкой, пустой, как ореховая скорлупка, отброшенная беспечной рукой. Слезы обожгли глаза. Она не плакала с той ужасной ночи в Оране, словно окоченела: спокойно попрощалась с Хамилом и Леллой и всю обратную дорогу простояла у поручня «Кассандры». Как ни странно, вилла стала совсем чужой, настоящим домом казался только Оран.

Нет, она так с ума сойдет! И чтобы вновь заглушить терзания и хоть немного отвлечься, девушка вынудила себя вспомнить о гареме Камала. Уж он-то действительно существовал! И Елена… куда более опытная и искушенная, чем Арабелла! Наверное, Камал успел жениться на ней, что не мешает ему наслаждаться ласками остальных невольниц.

— Дикарь! Негодяй! — прошипела она, потрясая кулаками.

— Рад удостовериться, что я все еще в твоих мыслях, Арабелла, хотя ты по привычке продолжаешь меня оскорблять.

Девушка зажмурилась. У нее начались видения! Она так тоскует по нему, что воображает даже, как он с ней разговаривает!

— Не желаешь даже взглянуть на меня, Арабелла? Девушка медленно обернулась. На причале стоял Камал в прекрасно сшитом европейском костюме.

— Не может быть, — прошептала она, закрывая глаза рукой. Он устремился к ней, и Арабелла отпрянула — у нее подогнулись колени. Камал предостерегающе вскрикнул, увидев, что ее нога повисла в воздухе, и рванулся вперед. Арабелла, неуклюже взмахнув руками, с воплем стала падать. Камал едва успел подхватить ее и вытянуть на причал.

— Я спас тебя от купания в холодной воде, — упрекнул он шутливо, — и что получил за это, кроме проклятий?

— Ты в самом деле здесь, — охнула Арабелла, жадно пожирая его глазами.

— Да.

— И такой красивый.

— Благодарю, миледи, — улыбнулся он, лукаво блестя глазами и шутливо кланяясь. — По-твоему, дикарь и варвар не может носить одежду джентльмена?

— Я думала о том, как ты ласкаешь других женщин, — тихо призналась Арабелла. — Елена… твой гарем…

— Елена замужем за турецким сотником. Что же касается остальных женщин… боюсь, в последнее время они почему-то потеряли для меня привлекательность. — Его голос упал до хриплого шепота. — Мне нужна лишь упрямая фурия, та, которой мне порой хочется задать трепку, а иной раз — ласкать до полного изнеможения.

Арабелла, почему-то застеснявшись, опустила глаза и тихо охнула.

— Не ожидал увидеть тебя такой стройной. Ты кажешься даже чересчур худой.

— А ты считал, что я буду объедаться в твое отсутствие?

— Нет, но наше дитя…

Он внезапно осекся, поняв, как ловко провел его граф, и, запрокинув голову, громко расхохотался.

— Да ты, любимая, — едва выговорил он, задыхаясь, — кажется, так же беременна, как я!

Арабелла съежилась; радость, согревшая сердце теплом встречи, таяла на глазах.

— Ты приехал, — глухо пробормотала она, — думая, что я ношу твоего ребенка?

Камал, мгновенно став серьезным, спокойно ответил:

— По крайней мере это послужило достойным предлогом для моего появления.

— И теперь ты снова исчезнешь?

— Боюсь, при малейшей попытке скрыться твой отец велит посадить меня под замок. Он глубоко страдает оттого, что несчастна его дочь.

— Я вовсе не несчастна, — сухо возразила Арабелла. — И не желаю ничьей жалости. Вы, повелитель, можете убираться в свой Оран и валяться с утра до ночи в гареме, среди искусных в любви невольниц!

— Но я уже не повелитель, и гарема у меня не осталось. Перед тобой, Арабелла, — бедняк, владеющий всего-навсего тремя кораблями. Я не в состоянии предложить тебе больше ничего! — У Арабеллы перехватило дыхание. — Онемела, дорогая? — осведомился он. — В таком случае просто поцелуй меня.

Он притянул ее к себе. Теплые твердые губы чуть коснулись ее губ. Арабелла задрожала, ощутив знакомый аромат, вкус и сладость его рта.