Кэтрин Коултер: Полночная звезда

— Но это же невероятно, дядя Пол!

— Почему? Нет, моя дорогая, это вполне возможно. Должен сказать, я с самого начала весьма скептически отнесся к этому предприятию, но твой отец… — Пол пожал плечами. — Он убеждал меня в том, что у Сэкстона есть влиятельные друзья здесь, в Лондоне. Он полностью доверился ему.

— И кто же, интересно, эти влиятельные друзья?

— Я не знаю, Чонси. По какой-то непонятной для меня причине твой отец наотрез отказывался сообщить мне какие-либо подробности. Естественно, я предложил, чтобы он передал мне право на заключение договора, но он сказал, что сам все устроит.

— Похоже, они отказались помогать ему, — заключила Чонси. — А что же адвокат Сэкстона, Бойнтон? Он же должен был знать об этом?

— Ничего определенного не могу тебе сказать. Понимаешь, бедняга Бойнтон умер за несколько недель до смерти твоего отца от апоплексического удара.

Чонси уставилась на него немигающими глазами. Если бы она была не дочерью, а сыном, она бы непременно помогла отцу в этом деле.

— Вы говорите так, словно не верите, что Сэкстон владел шахтой, дядя Пол, — медленно сказала Чонси. — Как будто это чистой воды надувательство.

— Да, я не исключаю такой возможности, дорогая моя. Боюсь, что мы никогда не узнаем всей правды.

— А как же закон? Почему до сих пор никто не расследовал это дело? — Последние слова она произнесла с некоторым раздражением.

— Моя дорогая Чонси, — мягко объяснил Пол Монтгомери, — Делани Сэкстон живет в Сан-Франциско, довольно крупном городе в Калифорнии. Чтобы добраться туда, надо преодолеть тысячи миль. Поверь, я сделал многое, чтобы выяснить все обстоятельства дела. Когда твой отец получил то злосчастное письмо, он тут же поставил меня в известность. Я немедленно сообщил об этом своему другу, который работает в крупнейшем банке Нью-Йорка. Он навел справки, но так ничего путного и не выяснил. Чтобы продолжать расследование, нужно было иметь приличную сумму денег, которых не было ни у твоего отца, ни у меня. Мы ничего не могли предпринять, понимаешь?

Чонси опустила голову и на мгновение закрыла глаза. Ну почему отец ничего не рассказал ей, не поделился с ней своим горем? Неужели он не понимал, что она могла бы хоть как-то помочь ему? Покончить с собой из-за каких-то паршивых денег! Оставить ее одну на произвол судьбы, а точнее сказать — на произвол гнусной тети! Она была так расстроена, что даже почувствовала злость на отца, но тут же взяла себя в руки. Очевидно, он уже не мог здраво рассуждать. Он, очевидно, решил, что она все равно выйдет замуж за Гая Дэнфорта и как-то устроит свою жизнь. Девушка неожиданно рассмеялась каким-то хриплым смехом.

— И в результате мы остались без гроша в кармане, а этот мошенник, этот отвратительный тип, мужлан Сэкстон до сих пор гуляет на свободе!

— Чонси, моя дорогая, ты слишком устала, переутомилась. Я понимаю твое негодование, но ты должна успокоиться и не принимать все так близко к сердцу. Я безмозглый дурак. Мне не следовало рассказывать тебе обо всем этом!

Чонси почувствовала, что готова впасть в истерику, но все же нашла в себе силы сдержаться. Никогда еще мир не казался ей таким темным и неприятным.

— Я, судя по всему, обречена на нудную работу в какой-нибудь мастерской по пошиву дамских шляп, — сказала она подчеркнуто громким голосом. — К сожалению, дядя Пол, я совершенно не умею шить.

— Чонси, пожалуйста, не надо. Ты останешься с тетей и дядей, и все будет нормально. Скоро ты выйдешь замуж. У тебя появится семья. Со временем все забудется, и ты заживешь новой жизнью, в которой непременно будут свои радости. Вот увидишь, все будет хорошо.

Чонси молча поднялась со стула и гордо выпрямилась.

— Нет, дядя Пол, я никогда не смогу забыть этого.

Пол Монтгомери с тревогой посмотрел на перекошенное от горя лицо. Девушка показалась ему гордой и в то же время беспомощной. Вряд ли она сможет забыть об этом, но какой от этого прок? Пол молча поклонился, так и не найдя утешительных слов на прощание.

Чонси стояла с открытым ртом, изумленно уставившись на свою тетю.

— Это мне, тетя Августа?

Августа изобразила на лице широкую улыбку, продемонстрировав почти все свои зубы.

— Разумеется, дорогая Элизабет. Ведь сегодня твой день рождения, не так ли? Черное платье, в котором ты ходила все последнее время… В общем, пора тебе сменить одежду. Мы хотим поднять тебе настроение, моя дорогая. Думаю, что твой отец не обрадовался бы, узнав, что ты почти полгода ходишь в одном и том же платье.