Аманда Квик: Другой взгляд

С Гейбриелом Джонсом все было совершенно по-другому.

Венеция проклинала ночь и ее провалившуюся попытку соблазнить хозяина дома. Она ничего не добьется, если будет продолжать стоять здесь и дрожать. Пора смириться с поражением и вернуться в теплую библиотеку.

– Вам холодно, – проговорил Гейбриел. – Позвольте мне.

К превеликому ее удивлению, он расстегнул свой элегантный сюртук и накинул его на плечи девушке.

Шерсть сохраняла тепло мужского тела, и Венеция мгновенно согрелась. Сделав глубокий вдох, она услышала его аромат.

«Не теряй голову, – строго приказала она самой себе. – Он просто проявил вежливость».

Но интимная обстановка действовала невероятно возбуждающе. Ей хотелось закутаться в сюртук Гейбриела и не, выпускать его из рук.

– Должна признаться, работа у вас доставила мне истинное удовольствие, – проговорила она, нежась в теплой шерстяной ткани, – с точки зрения художественной и познавательной. До приезда сюда я и не подозревала о существовании тайного общества.

– Члены общества по традиции избегают публичности.

– Да, вы это доходчиво объяснили. Я понимаю, что это не мое дело, но не могу не поинтересоваться, почему члены общества прячутся?

– Валите все на обычаи, – снова улыбнулся Гейбриел. – Общество основано два века назад помешанным на тайнах алхимиком. С тех пор его примеру следуют все остальные.

– Да, но мы живем совсем в другое время. Сейчас уже никто не воспринимает алхимию всерьез. Даже в конце семнадцатого века ее считали одним из проявлений оккультизма, а не наукой.

– Любая наука в свое время считалась оккультизмом, мисс Милтон. Граница между изведанным и неизведанным крайне размыта, мягко говоря. Сегодня те, кто изучает эту грань, утверждают, что занимаются физическими или метафизическими исследованиями. Но на самом деле это современные алхимики, сменившие только название.

– Тайное общество занимается подобными вещами? – потрясенно переспросила Венеция.

На какой-то момент ей показалось, что Гейбриел не ответит на ее вопрос, но в следующее мгновение он кивнул головой.

Венеция нахмурилась.

– Простите, но в таком случае ваша одержимость тайнами мне кажется весьма странной, ведь в наше время многое объясняет физика. Говорят даже, что в Лондоне можно в любой день попасть на лекцию. И каждый месяц выходит множество журналов по физике.

– Большинство членов тайного общества из таких людей, которые кичатся своими знаниями, а их считают шарлатанами и обманщиками.

– Ясно.

– Ученые и исследователи тайного общества относятся к своей работе очень серьезно, – добавил Гейбриел. – Они не желают иметь ничего общего с жуликами и мошенниками.

"Судя по тону, он испытывает сильные чувства по отношению к этим людям, – подумала Венеция. – Пожалуй, сейчас не время говорить ему о том, что я умею видеть ауры других людей».

Она поплотнее закуталась в сюртук и погрузилась в размышления. Меньше всего ей сейчас хотелось, чтобы этот мужчина считал ее шарлатанкой или мошенницей. И все же Венеция не могла так просто оставить этот разговор.

– Лично я предпочитаю выслушивать обе стороны. Не все люди, утверждающие, что обладают сверхъестественными способностями, обманщики.

Гейбриел удивленно взглянул на девушку.

– Вы меня не поняли, мисс Милтон. Члены общества ни в коем случае не отказывают некоторым людям в их сверхъестественных способностях. Поэтому-то общество до сих пор и существует.

– Если общество специализируется на исследованиях в области психики, почему в музее так много странных предметов?

– Если верить легенде, все экспонаты музея обладают метафизической значимостью, реальной или воображаемой, – повел плечами Гейбриел. – Думаю, в большинстве случаев верно второе предположение. В любом случае каждая такая вещь обладает исторической и научной ценностью.

– Должна признаться, многие экспонаты показались мне неприятными, даже в какой-то степени пугающими.

– В самом деле, мисс Милтон? – мягко переспросил Гейбриел.

– Примите мои извинения, сэр, – быстро поправилась молодая женщина. – Я не хотела оскорбить ни вас, ни кого-либо из членов общества, ведь о вкусах не спорят.

Ему явно было смешно.

– Ничего страшного, мисс Милтон. Меня не так-то легко обидеть. Вы очень наблюдательны. Собранные в Аркейн-Хаусе экспонаты не являются образцами изящества и элегантности. Все они оказались здесь во имя научных целей.

– А зачем понадобилось коллекционировать все эти предметы?