Аманда Квик - Другой взгляд

Беатрис замешкалась.

– В статье ничего не говорилось о взломщиках, а только о пожаре и несчастном случае. Ты уверена, что те два человека, которых ты видела ночью в лесу, были ворами?

– Я могу сказать только одно: те люди замышляли что-то недоброе, – тихо проговорила Венеция. – Кстати, мистер Джонс думал точно так же. Он беспокоился даже сильнее меня. Именно он настоял, чтобы я выбралась из дома по подземному ходу.

Эдвард набил рот тостом.

– Эх, я бы с удовольствием прошелся по этому ходу.

Никто не обратил внимания на его слова. Беатрис о чем-то задумалась.

– Думаю, местные власти провели бы тщательное расследование, если б обнаружили хоть малейший намек на попытку ограбления, – сказала она.

Венеция рассеянно помешивала сливки в кофе.

– Я не понимаю, почему о взломщиках ничего не сказано в газетах?

– А что это за слуги опознали тело мистера Джонса? – с любопытством спросил Эдвард. – Они уж точно должны были рассказать полиции о взломщиках, – добавил он, для пущего эффекта выдерживая паузу. – Если бы речь в самом деле шла о краже.

Три пары глаз уставились на него как по команде.

– Гм-м, – протянула Венеция, – а ты наблюдательный мальчик, Эдвард. Странно, что слуги ничего не сказали на допросе.

Беатрис по-женски фыркнула.

– В газете напечатали крошечную заметку. Вполне возможно, что некоторые сведения попросту опустили.

Венеция вздохнула.

– В таком случае мы можем так никогда и не узнать, что произошло той ночью на самом деле.

– Ну, мы хотя бы знаем, что мистер Джонс покинул этот мир, – заявила Беатрис. – Уж в этом-то репортеры не ошиблись. Не думаю, что из этого района нашей Венеции еще будут поступать столь выгодные заказы.

«Гейбриел Джонс не мог умереть», – подумала Венеция.

Если бы он умер, она бы почувствовала.

А вдруг нет?

Она сделала глоток крепкого кофе. И неожиданно замерла.

– Интересно, а что произошло с фотографиями и негативами, которые я сделала за время работы в Аркейн-Хаусе?

Амелия пожала плечами.

– Скорее всего они погибли в огне.

Венеции такая мысль уже приходила в голову.

– И вот еще что. В газете нет упоминания о фотографе, который в ту ночь также находился в доме.

– За это мы должны благодарить Бога, – с видимым облегчением проговорила Беатрис. – Не хватало нам, чтобы твое имя упоминалось в связи с расследованием убийства, особенно теперь, когда наше финансовое положение впервые за долгое время стабилизировалось.

Венеция осторожно поставила чашку на фарфоровое блюдце.

– Гейбриел Джонс предусмотрительно заплатил мне вперед.

– Будет тебе, – сказала Беатрис. – Венеция, я понимаю, что новость о смерти мистера Джонса выбила тебя из колеи, но надо двигаться дальше. Наше будущее в Лондоне, и у нас еще есть здесь дела. Надо жить и делать то, что должно.

– Конечно, – задумчиво проговорила Венеция.

– Клиенты приходят и уходят, Венеция, – с готовностью добавила Амелия. – Профессиональный фотограф не может позволить себе личных привязанностей.

– Кроме того, – заметила Беатрис без экивоков, – этот человек умер. Что бы на самом деле ни произошло в Аркейн-Хаусе, нас это уже не касается. Давайте поговорим о более насущных вопросах. Ты уже решила, какой псевдоним возьмешь, когда мы откроем галерею в Лондоне?

– Пока я склоняюсь к варианту миссис Рейвенскрофт, – сказала Амелия. – Звучит очень романтично, тебе не кажется?

– А я предпочитаю миссис Хартли-Прайс, – заявила Беатрис. – Эта фамилия звучит более респектабельно.

Эдвард скривился.

– А я считаю, что лучше всего стать миссис Ланселот.

Амелия сморщила носик.

– Ты начитался сказок про короля Артура?

– Кто бы говорил, – парировал мальчик. – Я-то знаю, что это дурацкое имя миссис Рейвенскрофт ты взяла из романа, который сейчас держишь под подушкой.

Венеция решила прервать перепалку.

– Проблема в том, – сказала она, – что я не смогу жить ни под одним из этих имен. Они мне не подходят. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Тебе придется принять решение, причем быстро, – сказала Беатрис. – Ты не можешь называться миссис Милтон, когда твои брат с сестрой носят ту же фамилию. Люди будут думать, что Амелия с Эдвардом – твои дети, а это нехорошо.

– Мы об этом тоже подумали, – вставила Амелия. – Ты должна сказаться вдовой.

– Именно, – поддержала племянницу Беатрис. – Незамужняя дама моложе тридцати лет будет вызывать подозрения у респектабельной публики. Тебе будет трудно привлекать клиентов. Кроме того, как ты будешь вести дела с мужчинами? Вдруг кто-то из них позволит себе лишнее? Положение вдовы защитит тебя от кривотолков.