– Я не виню его. Я тогда пил, а сейчас не пью.
– Да, но ты вообще ничего не делаешь. Даже не знаю, что хуже. Эймиас написал Кристиану, и теперь я получил от него письмо с требованием вмешаться. Виконт Хей перед тем, как позавчера уехать, сказал, что если я не помогу тебе завоевать мисс Шоу, он сам сделает это.
– Забавно, – Даффид мрачно усмехнулся, – виконт Хей дает советы страдающему от безнадежной любви…
– Так ты не отрицаешь этого? – быстро спросил граф, садясь напротив.
Даффид пожал плечами.
– Бог свидетель, у меня есть свои недостатки, но ложь не из их числа.
– Но тогда…
– Почему я не еду завоевывать ее? – Даффид снова усмехнулся. – Я не из тех, кто женится, и в этом все дело. Смешно, правда? Однако признаюсь, она таки нанесла мне запрещенный удар. И все же я не могу пообещать, что буду верен ей всю жизнь, не могу, и все. Я происхожу из рода эгоистичных обманщиков и бродяг, это у меня в крови. Мои мать и отец никого не любили больше, чем самих себя. Как я смогу стать другим, даже если захочу? Я отношусь к любви слишком легко, а значит, не буду ей верен, и это убьет ее. Лучше я отрежу себе руку, чем причиню ей боль. К тому же я никогда не смогу убедить себя, что она сохранит верность мне навечно. Это безумие, но я так чувствую, потому что никогда не видел супружеской верности. Разумеется, Кристиан и Эймиас счастливы со своими женами, но они женаты всего несколько месяцев, а я говорю о годах, даже десятилетиях. Вот почему неуверенность ни на минуту не покидает меня.
– И что же дальше? – Граф в недоумении посмотрел на него.
– Не знаю. – Даффид пожал плечами. – Пусть сейчас я несчастлив, но все могло быть гораздо хуже. Так я могу лишь сожалеть, но с сожалением я справлюсь.
– А она? – тихо спросил граф.
– О, она тоже, разумеется. Это не то, чего я бы хотел для нее, но теперь Мэг в безопасности, накормлена, одета, и ей не так уж плохо без меня. Стоит ли отравлять ее веру и ее любовь. Мэг слишком хороша для меня, так что лучше все оставить как есть.
– Твой любимый поэт считал по-другому.
– «Лучше любить и потерять, чем не любить никогда», – процитировал Даффид. – Да, я потерял ее, так что ничего не поделаешь.
– Неужели ты позволишь прошлому писать твое будущее? Если бы ты так же думал раньше, тебя бы сейчас здесь не было.
Даффид пожал плечами.
– Маргарет Шоу откровенно восхитительна и настолько же умна, – продолжал граф. – Она действовала опрометчиво, это правда, но делала это от отчаяния, и теперь признает это. Девушка скромна, порядочна, она не поддалась даже тебе, когда ты соблазнял ее… А ведь ты многое можешь предложить ей. Ты обладаешь умом, смелостью, твердой волей, и у тебя есть богатство. Я знаю, что сейчас это ничего не значит для тебя, как и для нее, но ты уже на полпути к тому, чтобы быть принятым везде. Твои дети станут частью светского общества, если пожелают. Все препятствия только в твоей голове.
Даффид поднял голову, его глаза горели.
– Господи, Джефф, я всегда боялся реальности и рисковал только потому, что был вынужден. Трусость убила бы меня, а я хотел выжить… и до сих пор хочу. Однако, когда что-то было мне не по силам, я оставлял все как есть.
Джеффри поднял руки, как будто сдаваясь.
– Оставить все как есть? Я бы предпочел этого не делать, но, полагаю, придется. Мне ведь не остается ничего другого, верно? – Он задумался на мгновение, а потом заговорил снова, на этот раз бодрее. – Итак, каковы твои планы? На улице свежо и ясно. Осталось уже немного таких прекрасных дней, с деревьев опадают последние листья. Ты собираешься выходить?
– Да, полагаю, это произойдет очень скоро. Попробую поискать другого моего брата, вольную пташку: у него есть свои недостатки, и он не любит морализировать, как один мой благородный родич. Может быть, немного кочевой жизни – это как раз то, что мне сейчас нужно.
– Хорошо. – Граф рассеянно кивнул. – Но прежде чем ты уйдешь, я должен кое-что тебе сказать: позавчера у меня была гостья, пожелавшая увидеться с тобой. Похоже, она посылала тебе письмо с такой же просьбой, но ты так и не ответил. По крайней мере, ты отказывался встретиться с ней.
Даффид в замешательстве потер лоб.
– Неужели моя мать?
Джеффри кивнул.
– Я так и думал. Вообще-то я написал ей и сообщил, что плохо сделал работу, не смог вернуть ее крестницу. Я также принес ей свои извинения и сожаления. Чего еще она хочет? Чтобы я приполз на коленях и повторил ей это?
– По-моему, дело касалось чего-то другого.
Читать дальше