Патриция Мэтьюз - Волшебная сила любви

Похоже, приближающемуся к причалу пакетботу придется несладко. Он идет как раз с подветренной стороны. Крупные губы Армана скривились в легкой усмешке. Можно представить, что за вид будет у кузин, когда они сойдут на берег. А в том, что они не такие уж опытные морские путешественницы, Арман был уверен. Эта мысль неожиданно доставила ему удовольствие. Почему, он и сам не мог понять. Может, потому, что, промокшие насквозь, измученные морской болезнью, они не будут иметь перед ним никаких преимуществ. И он, встречая их, будет чувствовать себя менее скованно. Родственницы они, конечно, дальние, но все-таки надо честно признать: радоваться их жалкому состоянию после шторма не столь уж благородно.

Тем не менее уныния у Армана несколько поубавилось. Он сделал знак двум чернокожим слугам, сидящим на корточках, и они вместе двинулись к краю причала, чтобы быть готовыми встретить прибывающих.

Первое впечатление о кузинах у Армана было смазано суматохой причаливания. Яркие одежды, бледные лица, высокие голоса – это единственное, что он уловил.

Когда море неспокойно, хотя волнение было еще довольно легким, сойти по трапу на причал – задача непростая, а если учесть, какие узкие у этих молодых женщин платья, то и подавно. Первая дошла примерно до середины трапа и застыла, как будто примерзла. Арман быстро взбежал наверх, подхватил ее на руки и, перенеся на причал, поставил на ноги. Пошатываясь, с широко раскрытыми глазами (то ли от удивления, то ли от страха), она крепко ухватилась за поручень. Одета девушка была во что-то розовое. Арман бросил на нее взгляд и подумал: какая хорошенькая!

Снова повернувшись к трапу, чтобы помочь второй, он увидел, что та вполне справляется сама. Она ступила на причал, и он замер, будто его оглушили дубиной по голове. Такой женщины он еще не видел. Никогда. Казалось, она вообще не принадлежала человеческому роду, а материализовалась из пропитанного штормовым ветром жемчужно-серого воздуха, внутри же ее горела какая-то неведомая волшебная лампа. Это было похоже на ожог. Вид ее, казалось, ослепил Армана. Он знал, что стоять так долго и молча смотреть неприлично, но не мог сдвинуться с места. Это была самая великолепная женщина, какую он когда-либо видел.

И только заметив, что бездонные темно-голубые глаза изучают его с веселым любопытством, Арман наконец встрепенулся, чувствуя себя ужасно глупо и одновременно злясь, что допустил такую оплошность.

Слуги начали таскать вещи – их оказалось действительно много, тут он не ошибся, – и Арман был рад возможности на некоторое время удалиться, чтобы проследить за выгрузкой багажа.

Когда тянуть больше было нельзя, потому что все вещи уже были выгружены, он приблизился к девушкам и неуклюже поклонился.

– Арман Молино, к вашим услугам. Я приехал встретить вас и проводить до дома. Добро пожаловать на Берег Пиратов и в «Дом мечты». – В эти слова, кроме формальной вежливости, он постарался вложить искреннюю любезность.

Та, что повыше, которую он перенес на причал, слабо кивнула. Ее лицо было очень бледным. Когда их взгляды встретились, она слегка качнулась.

– Меня зовут Маргарет, – произнесла она с явным британским акцентом. – Я не очень хорошо себя чувствую. Я была бы очень признательна…

Арман снова поклонился:

– Конечно. Я понимаю, вы устали. Вон там стоит наш экипаж. Через несколько минут мы будем дома. Сейчас ваш багаж погрузят в фургон. Прошу вас, следуйте за мной.

Развернувшись, он двинулся туда, где на дорожке, ведущей к причалу, стоял изящный фаэтон, а рядом с ним – большой деревянный фургон.

Ребекка, несомненно, тоже устала, да и дышалось сейчас тяжело, потому что густой воздух был пропитан влагой, но, несмотря на все это, внутри ее закипал восторг. Мистер Стерлинг был прав уже хотя бы в одном: остров, по крайней мере то, что можно было увидеть с причала, даже сквозь дымку тумана казался невероятно красивым. Узкая белая полоска песчаного берега, а дальше волнистые дюны, поросшие очаровательным прибрежным тростником, а еще дальше – лес, настоящий лес с высокими деревьями, переплетенными лианами, с буйной растительностью. От него исходил терпкий, влажный цветочный аромат, как от гигантской оранжереи.

– Смотри, – прошептала она, наклонясь к Маргарет, – здесь все кажется просто волшебным.

Их ожидал небольшой, но роскошный фаэтон, в который была впряжена лошадь превосходной породы, крепко сбитая, хорошо сложенная гнедая. По-видимому, дядя Эдуард – действительно ценитель прекрасного. Но самое главное, он имеет возможность обладать этим прекрасным.