Линда Миллер - Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти)

— Вы не осмелитесь взять меня силой.

Он улыбнулся, и Шарлотта, вспыхнув, покраснела.

— Будьте спокойны, дорогая, избалованные богатые дочки не в моем вкусе.

— Избалованные?

Шарлотта попыталась сесть, чтобы выразить неистовый протест, но у нее просто не хватило на это сил. Она упала на постель, закрыла глаза и провалилась в сон.

Патрик послал матроса за Кохраном, который тут же явился, неся таз с теплой водой, какие-то мази и кучу чистых тряпок. Старпом долго смотрел на девушку, затем покачал головой.

— Бедная крошка. Боюсь, ей пришлось много испытать в последние несколько дней.

Патрик посмотрел на ее грязное бледное лицо. Спутанные волосы цвета кленового сиропа, несомненно, заблестят, если их хорошенько вымыть и расчесать.

— Что ты имеешь в виду, говоря «испытать»? — требовательно спросил он.

Патрик злился на Кохрана, как будто именно старший помощник так «испытывал» ее, но он ничего не мог с собой поделать. Кохран улыбнулся, поставил все принесенное на столик рядом с кроватью Патрика.

— Я имел в виду ее целомудрие. Похитители не станут снижать цену своей добычи, воспользовавшись ее прелестями, хотя Бог знает, может быть, они и пытались.

Патрик с трудом проглотил комок, подступивший к горлу. Он почувствовал облегчение, и в то же самое время, по совершенно необъяснимой причине, ему захотелось схватить своего друга за ворот и размазать по стенке. Усилием воли он подавил поднимающееся раздражение.

— Она не хочет назвать свое имя.

— Возможно, считает, что вы не лучше тех головорезов, которые схватили ее на базаре, — пожал плечами Кохран. — Потому, наверное, и упрямится.

— Да, возможно, — неохотно согласился Патрик.

Упрямица зашевелилась во сне, повернулась на бок и тихонько застонала от боли, причиненной этим движением. Патрик гневно стиснул зубы.

— Они неплохо поработали, — прокомментировал тихим голосом Кохран, проследив цепочку черных и синих пятен на ее обнаженной руке. — Может быть, сюда лучше прислать Несса, чтобы он ее осмотрел и перевязал раны?

— Я сам за ней присмотрю. — Патрик со смущением заметил, что в горячке незаслуженно обидел друга, и постарался не выдать своих эмоций. — Мы выясним, кто она, довольно быстро. Думаю, она из Сиэтла или его окрестностей, так что скоро отправим ее домой.

— Да… — с запинкой согласился Кохран. — Помните только, что у некоторых людей довольно странное представление о ситуациях, подобных этой.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Кохран был уже у двери, но остановился и, взявшись одной рукой за щеколду, обернулся к Треваррену.

— Несмотря на то, была ли молодая леди… э-э… лишена невинности или нет, многие папы и мамы посчитают, что раз она была предметом купли-продажи, то это бросает тень на всю семью. И найдется немало людей, которые откажутся принять такую леди обратно в родное гнездо.

Глядя на безымянное создание, Патрик вдруг увидел не взрослую девушку, а девочку, которую он спас, сняв с высокой мачты много лет назад. У него защемило сердце, когда он представил, как ее с презрением оттолкнут те, кто должен любить и охранять.

— Ты можешь идти, — с горечью произнес он и услышал, как захлопнулась дверь за Кохраном.

С нежностью, какой не испытывал с десятилетнего возраста, когда его собаку задавила карета и он на руках принес бедного спаниеля домой, Патрик осторожно откинул одеяло. Сначала он смыл грязь, а затем обработал бренди самые большие ссадины. Несколько раз девушка вздрагивала, но не проснулась даже тогда, когда, взяв на руки, он исхитрился одеть ее в одну из своих рубашек.

Некоторое время Патрик наблюдал за спящей, невольно испытывая жалость и сочувствие к израненной девушке. Чуть погодя он прикрутил фитиль лампы, оставив самый слабый свет, и вышел на палубу проверить, все ли в порядке на корабле.

Когда он вернулся, его милая гостья спала, повернувшись на бок. Она сбросила с себя покрывало, обнажив длинные красивые ноги.

Патрик сел на краешек кровати, скинул ботинки, брюки, стащил через голову рубашку и бросил все на спинку стула, после чего аккуратно пристроился на той части кровати, которая примыкала к противоположной стене, потянулся и, громко зевнув, лег спиной к бедной девушке. Она что-то неразборчиво пробормотала во сне, повернулась и неожиданно положила ладонь на правую ягодицу Патрика.

Патрик не успел еще опомниться, как его пенис уподобился грот-мачте. Он смачно выругался и с некоторой неохотой отодвинулся так, чтобы она не смогла дотянуться до него. Однако прошло еще несколько часов, прежде чем он смог уснуть.