Патриция Райан - Шелковые нити

– Я красивый и обаятельный? – уточнил Грэм с восторженной улыбкой. – Ты меня любишь! Я так и знал.

– Какое самомнение! Как я могу любить человека, который поступил со мной так подло?

– Я действительно поступил недостойно, – признал Грэм, – скрыв от тебя правду о Филиппе и поместье в Оксфордшире. Но я не знал, что делать. Я так сильно любил тебя, так отчаянно желаю, но не мог и помыслить, чтобы отказаться от земли. Я тешил себя иллюзиями, что смогу получить и тебя, и поместье. Разумеется, это было невозможно. Я обычный человек со всеми присущими мне недостатками. Я совершил непростительные ошибки, из-за которых тебе пришлось страдать, но ты все еще любишь меня. Я почувствовал это, когда ты поцеловала меня.

– Это ты поцеловал меня.

– Но ты ответила на поцелуй. А теперь скажи, что любишь меня.

– Не люблю.

Грэм склонился ниже, обжигая ее страстным взглядом голубых глаз.

– Любишь, признавайся.

– Возможно, мне не хватает здравого смысла, когда дело касается тебя, Грэм Фокс, но я не настолько безнравственна, чтобы связаться с женатым мужчиной.

– Я восхищен твоими высокими принципами, – сухо отозвался Грэм, – но в данном случае в них нет необходимости. Я не женат.

Джоанна подозрительно прищурилась:

– Женат, если верить лорду Гилберту. Ему написал об этом лорд Ги.

– Лорд Ги написал ему, что назначена дата свадьбы. Но свадьбы не было.

Джоанна изумленно моргнула.

– Почему?

– Потому что я не люблю Филиппу. Я люблю тебя. Несколько мгновений она молча смотрела на него, затем сунула ему смятое полотенце и села.

– Что случилось после того, как ты уехал из Лондона? – спросила она.

– На всем пути до Дувра я не мог ни о чем думать, кроме тебя. Ада то и дело спрашивала меня, что случилось и чем я так озабочен. Я сказал ей, что болен. В сущности, так и было. Мне было тошно от того, как я поступил с тобой, и от перспективы потерять тебя. Это пожирало меня изнутри. Хуже всего стало, когда наш корабль пустился в плавание через пролив. Единственное, о чем я мог думать, когда мы отчалили от пристани, – это о том, что, возможно, я больше никогда не увижу тебя. Пошел дождь, и все пассажиры сгрудились под навесом. Я стоял один у поручней, глядя на скалистый берег Дувра, исчезавший в пелене дождя, и плакал. Со мной такого не было с детства.

Джоанна обнаружила, что держит его за руку.

– Когда мы с Адой прибыли в Париж, лорд Ги ждал нас в доме своего брата, – продолжил Грэм. – Филиппа тоже была там. Но к тому времени я уже знал, что должен сделать. Я отвел Филиппу в сторону и сказал, что не могу жениться на ней, что я встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, и буду совершенно невыносимым мужем для любой другой.

– Правда?

– Да.

Джоанна прикусила губу.

– Как она к этому отнеслась?

– Вначале огорчилась, потому что ей не терпелось приступить к обучению в Оксфорде. Лорд Ги не мог допустить, чтобы она чувствовала себя несчастной, и решил передать оксфордширское поместье непосредственно ей. Когда Филиппа поняла, что будет жить там, не обремененная мужем, она пришла в восторг. Что касается меня, то барон сказал, что я поступил очень глупо, отказавшись от такого великолепного поместья. Я ответил ему, что я еще глупее, чем он думает, потому что намерен уволиться со службы и вернуться в Англию.

– Боже мой, – прошептала Джоанна, потрясенная, скольким он пожертвовал ради нее.

– Лорд Ги попросил меня задержаться до октября и проводить Филиппу в Оксфордшир. Требовалось время, чтобы привести в порядок хозяйский дом и нанять слуг. Я не счел возможным отказаться, учитывая, сколько он сделал для меня. Несколько недель я провел в Париже с лордом Ги, помогая ему в делах. А вернувшись в Бовэ, мы обнаружили там лорда… – Он осекся, иронически изогнув губы. – Мы обнаружили там моего отца, ожидавшего нас.

– Должно быть, это было потрясением, – заметила Джоанна, – узнать, что ты сын Гилберта де Монтфиша.

– Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому. Хотя, если подумать, мне следовало догадаться. С какой стати лорд Ги так охотно согласился выдать свою любимую дочь за безродного сержанта? В его глазах я был Грэмом фиц Гилбертом, сыном барона.

– Наверное, это была радостная и вместе с тем горькая встреча.

– Скорее радостная, чем горькая… пока он не передал мне твое письмо.

– Ах да, мое письмо. – Джоанна сжала его руку.

– Ты даже не намекнула, куда собираешься уехать. Нужно было срочно найти тебя. Я тут же вернулся в Лондон.