Линси Сэндс: Любимая жена

– О… – Печально вздохнув, леди Стротон остановилась на лестнице. Со слезами на глазах она смотрела, как Рунильда заканчивает подшивать подол платья ее дочери Эвелин.

В последнее время леди Марджери Стротон часто плакала – с тех пор как пришло письмо от Пэна де Джервилла о том, что он вернулся из похода и готов к свадьбе. Она не очень радовалась предстоящему событию, тем более отъезду Эвелин в Джервилл после торжества.

Эвелин знала, что, с одной стороны, мать счастлива за нее и с нетерпением ждет внуков, но с другой – не хочет отпускать, потому что они были очень близки. Марджери не отсылала дочь ни в какие школы, а всю жизнь с терпением и любовью обучала сама.

– О… – снова произнесла она, проходя по залу. Улыбнувшись Рунильде, Эвелин посмотрела на мать и с притворной обидой спросила:

– Мама, почему ты плачешь? Неужели я так ужасно выгляжу?

– Нет! – с жаром возразила леди Стротон. – Дорогая, ты прекрасна! Голубой цвет так подчеркивает твои глаза!

– Тогда почему ты грустишь? – тихо спросила Эвелин.

– О… потому что ты… стала такая большая… Ганнора, смотри! Моя крошка теперь совсем взрослая женщина! – воскликнула Марджери, обращаясь к служанке, стоявшей рядом.

– Да, миледи, – с улыбкой ответила Ганнора, – это правда. Пришло время ей выйти замуж и покинуть этот дом, чтобы построить свой собственный.

От этих слов глаза леди Стротон вновь наполнились слезами, грозившими ручьем политься по щекам, но тут лорд Уиллем Стротон, тихо сидевший у камина, встал с кожаного кресла, издавшего облегченный вздох.

– Дорогая, слезы ни к чему, – проворчал он, подходя к ним. – Эвелин и так прожила с нами дольше, чем я мог надеяться. Если бы не Ричард с его походами, мы потеряли бы нашу девочку еще в четырнадцать или чуть позже.

– Верно… – согласилась леди Стротон, прижимаясь к мужу. – Я так счастлива, что нам удалось удержать ее до двадцати лет. Но, как бы то ни было, я буду очень скучать по ней.

– Я тоже, – угрюмо отозвался лорд Стротон, обнимая жену и поворачиваясь к Эвелин. – Ты красавица, дочка, Выглядишь, точь-в-точь как твоя мама в день нашей свадьбы. Пэну сильно повезло, и мы гордимся тобой.

Эвелин в ужасе заметила, что отец тоже прослезился, но затем, откашлявшись, он улыбнулся жене:

– Все хорошо. Мы найдем, как отвлечься от нашей потери.

– Да я не могу думать ни о чем другом! – в сердцах воскликнула леди Стротон.

– Не-ет? – По губам Уиллема скользнула озорная улыбка, и Эвелин увидела, как его рука сползла с талии матери к ее ягодицам. – Возможно, я смогу тебе помочь… – Он повел ее к лестнице. – Пойдем в нашу комнату, обсудим разные способы…

– Но… – леди Стротон слабо пыталась протестовать, – но мы с Ганнорой собирались посчитать все запасы и…

– Можете потом этим заняться. Пускай Ганнора отдохнет пока, – распорядился лорд Стротон.

Улыбнувшись, служанка выскользнула из комнаты, несмотря на упорные возражения Марджери:

– Но как же Эвелин? Я бы хотела…

– Она еще никуда не уезжает, – сказал Уиллем, ведя ее наверх. – И будет еще здесь, когда мы вернемся.

– Если вообще уедет.

Эвелин вздрогнула, услышав за спиной злобное шипение. Она чуть не упала с возвышения, на котором стояла, но служанка удержала ее. Тихо поблагодарив ее, Эвелин повернулась.

Юнис. Кузина, как всегда, недобро посматривала на нее, скривившись в издевательской усмешке.

– А ты что думаешь, Стейси?

Эвелин перевела взгляд на двух молодых людей, братьев Юнис – Хьюго и Стейсиуса. На лицах близнецов, смахивающих на морды мопсов, застыла жестокая улыбка. Все трое, должно быть, вошли, пока Эвелин отвлеклась, разговаривая с родителями.

Замечательно, подумала она. Подарила же судьба прекрасных, любящих маму с папой, а вместе с ними – самых противных кузенов в мире. Казалось, единственной целью в жизни этой троицы было унижение Эвелин, они радовались любой возможности придраться к ней и делали это постоянно с тех самых пор, как лет десять назад переехали в Стротон из своего разоренного замка. Их отца убили, матери некуда было податься, и она привезла детей сюда, где они довольно быстро начали отравлять существование бедной Эвелин.

– Я полагаю, – начал Стейси, падая на скамейку и поворачивая толстый нос в сторону Эвелин, – как только Джервилл увидит, в какую корову превратилась его суженая, он тут же разорвет контракт и бросится бежать куда глаза глядят.