Барбара Смит: Огонь в твоем сердце

— Ну, перестаньте ссориться, — вступила белокурая леди, — наконец-то нашлась наша дорогая девочка, уже взрослая. Разве это не удивительно?

Они что сумасшедшие? Ничего не понимая, Вивьен обратилась к отцу:

— О чем они говорят? Почему называют тебя лжецом?

Тень необъяснимого страха мелькнула в глазах Пулики:

— Ничего особенного. Просто ошибка.

— Нет никакой ошибки, — фыркнула леди Фейвершем, — именно эту девочку тебе дали восемнадцать лет назад.

Как будто темная туча налетела и испортила прекрасный ясный день. Вивьен почувствовала, как холод бежит вверх по спине. Она перевела взгляд широко раскрытых глаз с отца на наблюдавших за ней леди:

— Я ничего не понимаю. О чем вы говорите?

Маленькая дама в голубом погладила Вивьен по тыльной стороне ладони:

— Мы не очень понятно выражаемся, не правда ли? Меня зовут Люси, леди Стокфорд. Мы — Розочки. И мы пришли забрать тебя обратно, туда, откуда ты родом.

— Обратно?

— Да. Ты была рождена благородной женщиной и затем в младенческом возрасте тайно похищена. Как видишь, ты совсем не цыганка. Ты одна из нас.

Вивьен задыхалась в жарком летнем воздухе. Она слышала шелест листьев на дереве, фырканье лошадей, жужжание пчелы. Не в состоянии сдвинуться с места, Вивьен устремила свой взгляд на хрупкую белую руку, лежавшую на ее темной коже. Эти леди называли ее одной из них? Аристократкой?

Невероятно.

Сердце Вивьен упало, она попыталась полной грудью вдохнуть как можно глубже.

— Нет, — отступая, прошептала она, — моя мать Рейна.

Не благородная женщина.

— Она была гувернанткой, ее звали мисс Харриет Олторп, — продолжала леди Стокфорд своим мягким, мелодичным голосом. — Восемнадцать лет назад Харриет учила моих трех внуков. У нее не было родных, и для меня она была как дочь.

— Я не верю вам! Какая женщина откажется от своего ребенка?

— Ее любовник отдал тебя, — ответила леди Фейвершем.

— Когда она болела, — добавила леди Инид. — Он просто вырвал тебя из ее рук.

Ясные голубые глаза леди Стокфорд источали доброту и симпатию.

— Это правда, моя дорогая, — мягко продолжала она. — Спроси того, кто принял тебя.

Сгорая от нетерпения услышать опровержение этих слов, Вивьен повернулась и вопросительно посмотрела в лицо отца.

Он, должно быть, с презрением выслушивал весь этот вздор.

Он наверняка объяснит, что эти женщины просто для развлечения сыграли с ней такую ужасную шутку.

Но темные глаза Пулики были полны муки. Как загнанный в угол зверь, он смотрел на нее, крепко сжимая свою палку.

— Папа? Скажи, что они лгут.

— Мы с матерью всегда боялись, что кто-нибудь придет за тобой, — начал Пулика. — Всегда в глубине души был страх.

— Нет. Нет…

Он протянул руку, раскрывая свою широкую ладонь:

— Мы не крали тебя, Виви. Клянусь. Да обрушится тысяча проклятий на меня, если я лгу. Слуга какого-то аристократа дал нам тебя.

Ладони Вивьен вспотели, она вытерла их о юбку.

— Слуга? Чей слуга?

— Мы не знали его имени. Нам велели забрать тебя… и ни одной живой душе не говорить, как ты у нас оказалась. Все эти годы мы любили тебя, как собственную дочь. — Слезы засверкали на его грубой щеке.

За его спиной появилась Рейна и обняла его своими маленькими руками. Она задержала взгляд на Вивьен и пробормотала:

— Нам не суждено было иметь своих детей… мы были так счастливы твоим появлением, Виви, что у нас не возникло никаких вопросов. Мы никогда не хотели причинить тебе боль.

Но Вивьен ощущала эту боль. Привычный мир разваливался прямо на глазах, и она даже подумать не могла, как исправить это положение. В ее жилах текла аристократическая кровь. У нее кружилась голова, но сейчас она понимала, почему она ставила себя выше остальных девушек, почему рыжеватые пряди проглядывали в ее черных волосах, откуда появился постыдный интерес к книгам и учению.

Она ненавидела богачей…владельцев магазинов, которые то и дело пытались продать им испорченное мясо… матерей, которые уводили подальше своих детей от их табора, проезжавшего мимо… богатых землевладельцев, которые ставили ловушки вроде той, в которую попал ее отец.

И она была одной из них.

Тихонько всхлипывая, отец и мать смотрели на Вивьен.

Они были уже старыми и дряхлыми, в поношенной одежде, с серебряными прядями в черных волосах. Она совсем не была тем чудом, посланным им свыше. Ее просто отдали. Как они могли хранить такой секрет все эти годы? , Ребенок внутри Вивьен хотел плакать и предъявлять упреки за их обман. Она также хотела всем телом ощутить их успокаивающие объятия. Вивьен ухватилась за эту мысль, как за ниточку жизни, — они были ее родителями. Если не по крови, то по любви. Ничего, кроме ненависти к аристократам, она не испытывала.