Элизабет Стюарт: Роза и лев

Джоселин с гордостью показала ему малыша.

— Мы назвали его Роджером в память об отце милорда. Проснись, маленький! Настало время приветствовать своего короля.

Роджер сердито глянул на Генри. Король ответил ему не менее сердитым взглядом.

— Не слишком ли он маленький, мадам?

— Совсем нет! Он младше вашего Уильяма на шесть месяцев и потому кажется вам маленьким. Он здоровый мальчик и растет очень быстро.

— Мой сын родился в день, когда умер Юстас. Бывают же такие совпадения! Кстати, я особенно рад, что у меня первым родился мальчик. Элеонор рожала королю Франции только дочерей. Не означает ли это особую милость Господа к нашему браку с Элеонор, мадам, как вы думаете?

Джоселин улыбнулась. Генри был воистину упоен своими удачами, дьявол ли ему помогал в этом или Господь, неважно.

— Да, это хороший знак, Ваше Величество! Так говорят в народе.

— Приятно услышать это подтверждение от вас, мадам. Всем известно, что вы разбираетесь в приметах и суевериях.

— Не будем ворошить неприятное прошлое, сир.

— Да! Не будем! Тем более будущее наше так светло и прекрасно. Итак, ваш супруг еще не вернулся? — Генри внимательно оглядел спальню.

— Он остался побеседовать с Ричардом де Люси.

— Ах, де Люси! Хороший человек, хотя и служил Стефану. Но он достоин доверия, и я решил оставить его при себе в качестве советника.

Король принялся расхаживать по комнате, такой же полный энергии и непоседливый, каким он запомнился Джоселин по прошлым встречам. Она усадила маленького Роджера в креслице на колесиках, сооруженное Робертом для сына.

— Он и вправду признал меня? — неожиданно поинтересовался Генри.

У Джоселин возникла странная мысль, что он имеет в виду маленького Роджера. Несколько мгновений она пребывала в растерянности.

— Простите, сир, я не очень вас поняла. Генри насупил брови.

— Он действительно отмел прошлые обиды? Может ли он признать меня королем? Мы сражались долго и отчаянно и причинили друг другу много горя.

— Вы говорите о Роберте? — Джоселин вздохнула с облегчением. — Но он же дал клятву…

— Не слишком ли это просто? — Генри с сомнением покачал головой. — Всего лишь пара слов… и он уже мой слуга… Я скоро уезжаю в Нормандию и хотел бы иметь здесь человека, которому можно верить. Таковых в моем окружении почти нет.

— Вы слышали, что он сказал сегодня. Его слова не расходятся с делом.

— Да, таково общее мнение о нем… — Генри помолчал, словно раздумывая о чем-то. — Кстати, я решил возвратить ему кое-какие вещи… Его меч я передал одному из слуг, а вот этот предмет я хотел бы вручить самолично. Согласитесь ли вы принять его от меня?

Не дожидаясь ответа, Генри засунул руку под тунику и извлек оттуда нечто, завернутое в голубой шелк. Джоселин положила крошечный сверток себе на ладонь и ощутила его тяжесть.

Это был массивный золотой перстень с ониксом.

Когда Генри заговорил, голос его почему-то стал хриплым.

— Я слышал, что он принадлежал его отцу, сэру Роджеру де Ленгли. Ваш супруг не прочь получить его назад. Чтобы передать потом своему сыну, я так надеюсь.

У Джоселин мурашки пробежали по спине. Это был перстень, снятый Генри с пальца обгоревшего трупа — с руки мертвеца, которого Генри принял за де Ленгли.

— Да, сир. Мой муж обрадуется возвращению фамильного перстня.

— Как я уже сказал, мадам, мы с де Ленгли много причинили друг другу зла.

Джоселин трудно было поверить, что такой человек, как Генри Плантагенет, в чем-то раскаивается. Только бы он не пожалел о своем раскаянии позже.

— Я благодарна вам за перстень и за то, что вы сделали для нас после Тетбюри, а затем и в Уоллингфорде… Отец моего сына обязан вам жизнью.

Генри лукаво улыбнулся.

— До этого, мадам, я столько раз пытался его убить, и все неудачно. Кроме сожженной церкви — тут уж, простите, взыграл мой бешеный нрав, я слишком погорячился, — кроме этого досадного эпизода, нас связывают и другие малоприятные воспоминания. Я бы не хотел ими делиться с вами.

Дверь спальни распахнулась настежь, и на пороге появился де Ленгли. Все трое застыли в полной неподвижности. Только сердца их колотились учащенно.

И вдруг король расхохотался.

— Подобную сцену мы уже разыгрывали с вами, милорд. Правда, в несколько иных обстоятельствах, как я помню. Прошу вас, не надо так грозно смотреть на меня. Вашу жену я не соблазнял, и она меня также.

Роберт вздрогнул при этом намеке. Джоселин поспешила встать между мужчинами.