Франциска Вульф - Стражники Иерусалима

Мелеахим задумался. Как ему лучше поступить? Пойти к янычарам и предупредить их? Донести на этих пилигримов? А что будет потом? Поверят ли ему солдаты или высмеют и обругают старым дураком? И даже если ему поверят, то ведь он же так и не увидел лиц этих странников. Ему было неведомо, откуда они пришли, кто они такие, на каком языке говорили вначале. И вообще он не мог сказать о них ничего, кроме того, что это были паломники, закутанные в пыльные дорожные плащи, а такие паломники сотнями приходили в Иерусалим.

Вероятность отыскать их в людской толпе была ничтожна. К тому же Мелеахим мог просто ошибиться, ведь слушал он спросонья. Иврит, на котором они потом стали говорить, был отнюдь не безупречен, да еще с акцентом.

Гончар облизнул губы, вдруг настолько пересохшие, словно он долго блуждал по пустыне. Он с трудом поднялся, собрал свои вещи и двинулся к городу. Чем ближе он подходил к воротам, тем больше уверовал в то, что все-таки ошибся.

Должно быть, путники просто вели беседу о крестовых походах. Быть может, кто-то из их предков погиб во время одного такого похода. Когда Мелеахим наконец добрался до ворот и охранявший их янычар нетерпеливо махнул ему рукой, чтобы он поскорее проходил, он пришел к окончательному выводу, что ослышался, а разговор, который ему почудился, был не более чем следствием беспокойного сна на твердой земле под кустом. Может, он и не видел никаких паломников. Наверное, они ему просто приснились.

«Не надо никому рассказывать об этой истории, – убеждал себя Мелеахим, шагая по улице, которая вела к базарной площади. – Если я скажу об этом Руфи и детям, они засмеют меня и сочтут, что я выжил из ума. И поделом мне».

И он решил выбросить из своей памяти двух пилигримов и все то, что он якобы услышал, сидя под кустом.

Рашиду стоило огромных усилий не заснуть. Глаза его предательски слипались, хотя было не так уж рано. Час утренней молитвы давно прошел. Ночью он хорошо выспался, потом плотно позавтракал. Вроде никакой причины для усталости не было. Тем не менее он с трудом подавлял зевоту. Он украдкой взглянул на приятеля, стоявшего по другую сторону ворот. Юсуф прислонился к стене и так низко надвинул на лицо высокую шапку, что Рашид нисколько не сомневался: он спит.

Вздохнув, он переступил на другую ногу и нахмурился, чтобы побороть сонливость. Однако ничто не помогало. Некоторые его товарищи специально просились на вахту у Западных ворот, потому что здесь редко находилось дело для стражника. Рашид же терпеть не мог стоять вот так, без всякого дела. Служба на воротах нагоняла на него смертельную тоску. Кроме нескольких ремесленников и крестьян, направлявшихся этим утром на базар, не было никого, кто бы заслужил внимания янычара. Ни одной души за все те два часа, что он стоял здесь на посту. Ночь была такой же спокойной. И зачем они вообще здесь стоят? На Западных воротах никогда ничего не происходило, не случалось ничего необычного и интересного. Лучше бы десять ночей подряд патрулировать городские улицы, чем один день простоять у этих ворот. Ночами им приходилось унимать дерущихся забияк, одурманенных вином христиан и евреев, буянивших или поносивших друг друга. Иногда удавалось схватить воров на месте преступления. И даже если ночь была спокойной, стража хотя бы могла двигаться. А пост на этих воротах? Здесь приходилось так долго стоять неподвижно, что затекали конечности. С таким же успехом они могли охранять яблоки в саду наместника.

Рашид снова переступил с ноги на ногу, пытаясь стряхнуть дремоту, и принялся вспоминать вчерашнюю шахматную партию. Он выиграл у Юсуфа в двадцать ходов. А нельзя ли это было сделать быстрее? Пока он пытался восстановить в памяти каждый ход, что-то все же привлекло его внимание. К воротам приближались двое мужчин. Они шли пешком. Оба были закутаны в длинные пыльные плащи, лица скрыты под капюшонами. Один из них опирался на длинный посох, словно пастух. Или старик.

«Пилигримы, – разочарованно подумал Рашид. – Всего лишь обыкновенные пилигримы».

Он сам не знал, что ожидал увидеть. Дикие орды кочевников, собирающиеся разграбить Иерусалим? Так их больше не существовало, с тех пор как султан Сулейман Великолепный, да будет благословенно его имя, укрепил городскую стену. Паломники же в Иерусалиме были таким же обычным явлением, как и торговцы. Многие из них каждый день приходили в город – христиане, иудеи и, конечно, мусульмане. У пилигримов была лишь одна цель: посетить святые места и помолиться. Они не представляли опасности. Тем не менее Рашид решил повнимательнее присмотреться к этой парочке хотя бы для того, чтобы убить оставшееся до смены время.