Трейси Шевалье: Дева в голубом

Она уже входила в рощу Турнье — каштаны в это время года давно уж отцвели, — как увидела, что из-за деревьев на тропинку выскользнула чья-то большая тень.

— Sainte Vierge, aide-moi — Святая Дева-заступница, — машинально пробормотала Изабель. Она не сводила глаз с волка, который, в свою очередь, смотрел на нее. Желтые глаза его мерцали в темноте. Волк двинулся в ее сторону, и тут Изабель услышала чей-то голос: «С тобой этого не должно случиться».

Она наклонилась и подобрала толстый сук. Волк замер. Изабель разогнулась и шагнула вперед, размахивая суком и громко что-то выкрикивая. Волк попятился, и, когда Изабель размахнулась, повернулся, метнулся в сторону и исчез среди деревьев.

Изабель помчалась вперед, миновала рощу и пересекла поле, не обращая внимания на острые колючки, впивающиеся в лодыжки. Добежав до грибообразного булыжника, отмечающего дальнюю границу огорода Турнье, Изабель остановилась и перевела дыхание. Страх перед матерью Этьена куда-то улетучился.

— Спасибо, maman, — прошептала она. — Этого я никогда не забуду.

Жан, Анна и Этьен сидели у огня, Сюзанна убирала тарелки из-под bajanas, каштанового супа, вроде того, что Изабель приготовила отцу на обед. Все четверо при виде Изабель так и застыли.

— Тебе что, la Rousse? — осведомился Жан Турнье, когда она добралась до середины комнаты и прислонилась к столу, как бы застолбив себе место среди хозяев.

Ничего не сказав в ответ, Изабель пристально посмотрела на Этьена. Наконец он поднялся и подошел к ней. Повинуясь ее кивку, Этьен повернулся к родителям.

В комнате было тихо. Анна застыла как изваяние.

— У Изабель будет ребенок, — неловко пробормотал Этьен. — С вашего разрешения мы хотели бы пожениться.

Он впервые назвал ее по имени.

— Так ты беременна, Изабель? Только не говори, что от Этьена, — резко бросила Анна.

— От Этьена.

— Нет!

Жан Турнье тяжело оперся о стол и поднялся. Серебристые волосы напоминали шлем, взгляд был угрюм. Он не произнес ни слова, но жена умолкла и вернулась на место. Он посмотрел на Этьена. После затянувшейся паузы Этьен наконец заговорил:

— Это мой ребенок. И мы все равно поженимся, как только мне будет двадцать пять.

Жан и Анна переглянулись.

— А что говорит твой отец? — осведомился Жан.

— Он согласен и пообещал выделить приданое. — Об остальном Изабель решила не говорить.

— Ступай, la Rousse, и подожди немного на улице, — спокойно вымолвил Жан. — И ты с ней, Сюзанна.

Девушки уселись на скамью подле двери. Повзрослев, они почти не встречались, хотя много лет назад, еще до того как у Изабель изменился цвет волос, Сюзанна играла с Мари, помогала ей собирать в снопы сено и пасти овец, плескалась в реке.

Какое-то время они сидели молча.

— А я волка видела в роще, — вдруг проговорила Изабель.

Сюзанна повернулась и посмотрела на нее расширившимися глазами. У нее было узкое лицо и острый, как у отца, подбородок.

— Ну и?..

— Я отогнала его палкой. — Изабель довольно улыбнулась.

— Изабель…

— Да?

— Maman недовольна, это видно, но я рада, что ты будешь жить с нами. Я никогда не верила тому, что о тебе говорят, про твои волосы и будто бы ты… — Сюзанна остановилась, а Изабель промолчала. — И тебе будет здесь хорошо. Наш дом оберегает…

Она снова не договорила, посмотрела на дверь и опустила голову. Изабель не отрывала глаз от погружающихся в темноту отдаленных волнистых холмов.

Вот так и всегда будет, подумалось ей. В этом доме молчат.

Дверь отворилась, и на пороге появились Жан и Этьен со светильником и топором.

— Мы берем тебя к себе, la Rousse, — сказал Жан. — Я поговорю с твоим отцом.

Он протянул Этьену кусок хлеба.

— Возьмитесь за руки.

Этьен разломил хлеб надвое и отдал меньший кусок Изабель. Она отправила его в рот и протянула ему руку. Пальцы его были холодны. Кусок хлеба застрял у нее в горле, будто невысказанное слово.

Маленький Жан родился в луже крови и был бесстрашным ребенком.

Якоб родился слабеньким. Это был тихий младенец, даже когда Анна шлепнула его по спине, чтобы вызвать дыхание, он не издал ни звука.

Прошло много лет, и Изабель снова, лежа на спине, покачивалась на речной волне. Рождение двух детей оставило следы на ее теле, а теперь в животе, возвышавшемся над поверхностью воды, шевелился еще один. Он стучал ножками. Изабель прикрыла холмик ладонями.

— О Дева Святая, — взмолилась Изабель, — пусть это будет девочка. И тогда я назову ее Твоим именем и именем моей сестры. Мари. И никто мне не помешает сделать это.