Лидия Джойс - Голоса ночи

Мэгги стало не по себе, когда она увидела боль в глазах подруги.

– Желаю удачи, – сказала Салли.

Мэгги едва заметно улыбнулась:

– Надеюсь, все будет хорошо.

– Эджингтон!

Чарлз повернулся и увидел приближающихся Дайнса и Гиффорда с почти одинаковыми ухмылками на лице. Он с трудом подавил желание врезать Гиффорду по его надменной физиономии за то, что тот весь вечер не сводил глаз с Мэгги.

– Твоя уличная девчонка устроила великолепное представление! – воскликнул Гиффорд. Чарлз шел через комнаты нижнего этажа к скрытой лестнице, ведущей в его апартаменты, тогда как гости воспользовались главной лестницей, чтобы подняться на верхние этажи, поэтому никто не мог услышать то, что сказал Гиффорд. – Я сам поддался обману, и если бы не знал, кто она на самом деле, то, наверное, приударил бы за ней. Представляешь? Я, ухаживающий за уличной девчонкой!

Чарлз на мгновение сжал кулаки. Он не хотел говорить о Мэгги с этим человеком.

– Но раз уж тебе известно, кто эта девушка, полагаю, она не должна представлять интереса для тебя.

Гиффорд усмехнулся и небрежно махнул рукой:

– Не беспокойся, старина. Я не собираюсь похищать ее у тебя. Она твоя.

Чарлз не удостоил его ответом.

– Где мисс Хаусер? – спросил он.

– Э-э… в своей комнате, – сказал Дайнс, колеблясь, отчего можно было предположить, что она действительно в комнате, но не обязательно в своей. – Мисс Кроссхем и гости завладели ею именно для того, на что ты надеешься. Судя по их реакции, я уверен, что твоя сестра уже сообщила по крайней мере сестрам Ашуэрт о вашем пари и своих подозрениях относительно мисс Хаусер.

Чарлз пожал плечами, желая прекратить этот разговор:

– Неудивительно. А сейчас, если не возражаешь, я пойду отдыхать. Завтра будет тяжелый день.

Дайнс усмехнулся:

– Да, конечно.

– В таком случае спокойной ночи. – Чарлз отвесил легкий поклон и продолжил путь в свои апартаменты.

Поднявшись по лестнице, он направился в кабинет, чтобы взять книгу счетов, которую хотел просмотреть этим вечером. Однако, войдя в гостиную, остановился, увидев мать, сидевшую возле камина с бокалом бренди в руках.

– Мадам? – обратился он к ней, не зная, что сказать. Он не помнил, чтобы она когда-либо входила в его комнату. По крайней мере в эти апартаменты. Даже его первую настоящую спальню после детской комнаты она посещала чрезвычайно редко.

– Привет, Чарлз, – сказала она хрипловатым голосом, в котором чувствовалась усталость. По необъяснимой причине это напугало его.

– Вы хотите поговорить со мной, мадам? – спросил он, настороженно садясь напротив нее.

– Да, – сказала она, но после этого долго смотрела на свой бокал, вертя его так и эдак в свете свечи. Наконец продолжила: – Мне надо поговорить с тобой, Чарлз. Я знаю, что ты не такой, как твой отец. Я… не ставлю вас на один уровень, хотя ты очень похож на отца. Последнее время я просыпаюсь со злостью на него и не могу смотреть на тебя, хотя знаю, что это несправедливо. Потом я говорю тебе такие вещи, которые намеревалась сказать ему, и у меня все путается в голове.

– Понятно, – тихо произнес Чарлз. Она кивнула, и ее бусы слегка звякнули.

– Я сознавала это, но никогда не откровенничала с тобой, хотя иногда очень важно выговориться. Я давно хотела поговорить, но… – она снова посмотрела на свой бокал, – была недостаточно пьяна, чтобы решиться на это до сегодняшнего вечера. – Она говорила вполне отчетливо, но когда взглянула на Чарлза, он увидел, что глаза матери слегка помутнели.

– Я вижу, – сказал он. Она опять кивнула.

– Когда я смотрю на тебя и твою сестру и думаю о вашем отце, я надеюсь, что мы трое не совершим таких же ошибок, какие делал он. Я желаю вам обоим добра. Я стараюсь делать все правильно, но у меня не всегда получается. Я балую Миллисент и подавляю тебя, но не знаю, как остановиться.

– Мама…

Она улыбнулась, и Чарлз подумал, как редко за последние годы он видел мать улыбающейся.

– Да, я всегда была твоей мамой. Я только хотела, чтобы ты знал, что я стараюсь быть хорошей. – Она встала, и Чарлз тоже поднялся.

– Вам не следует слишком стараться, мадам, – сказала он, чувствуя угрызения совести в ее словах. – Я не требую слишком многого от вас.

Она поставила бокал на столик с легким пожатием плеча на французский манер.

– В таком случае я постараюсь поменьше стараться.

– А я постараюсь лучше понимать вас и быть более терпимым, – ответил Чарлз.