Элис Дункан: Мой милый плут

Сентиментальные воспоминания вдруг нахлынули на Чарли, и он не без труда справился с неожиданным приступом ностальгии. К чему эти грустные мысли? Те дни прошли, миновали навсегда, и ничего уже нельзя изменить и поправить. Прошлое уже состоялось, оно невозвратимо, и самое лучшее, что может сделать человек, так это перестать оплакивать его.

– Хотелось бы знать, что же произошло с вами и вашим другом? – спросила Одри. – Если я правильно поняла, на вас напали разбойники? Какой ужас!

Чарли смотрел в спину Одри, наблюдая, как двигаются ее плечи, когда она наливает воду в тазик, и думал о том, какой элегантной оказалась его ложь в ее изложении.

– Э-э… так оно все и было, – подтвердил Чарли.

– Господи, какой ужас! – повторила Одри. – А где это случилось, в каком месте? И что вас погнало в пустыню посреди ночи? Ведь это так опасно – скакать в темноте по бескрайней равнине.

– Э-э-э… Д-да, – неуверенно согласился Чарли. Он уже раскрыл было рот, готовясь сдобрить свою изначальную ложь новой порцией вранья, как вновь заговорила стоявшая перед ним фея:

– Я уверена, что тот человек, который стрелял в вас, мистер Уайлд, настоящий негодяй. – Продолжая говорить) Одри водрузила на стол таз с горячей водой. – А теперь я вынуждена попросить вас, сэр, снять рубашку. Я понимаю, что моя просьба может показаться вам нескромной и даже неприличной, но без этого я, к сожалению, не смогу осмотреть вашу рану.

Ее плавная тягучая речь снова отбросила Чарли на много лет назад, и он снова представил себя мальчишкой, набегавшимся за день под жарким южным солнцем.

– Ну, конечно, – разомлевшим тоном протянул Чарли и принялся расстегивать пуговицы.

В следующий миг глаза его широко раскрылись.

Мираж исчез. Пусть голос Одри и продолжал звенеть колокольчиком из далекого прошлого, но то, что окружало Чарли сейчас, наверняка не было штатом Джорджия – хотя бы потому, что в его родной Джорджии не водятся рогатые жабы.

– Э-э-э, мэм, – осторожно начал Чарли. – Мне кажется, что к вам на кухню забежала ящерка.

И он втянул голову в плечи, приготовившись услышать пронзительный визг.

– Вот как? – спокойно откликнулась мисс Адриенна Хьюлетт.

Она с явной неохотой оторвала взгляд от раны на обнаженной груди Чарли и посмотрела туда, куда указывал ее пациент. Там, в углу, действительно сидела – только не ящерица, а рогатая жаба. Ну и стоило ли отвлекаться на это безобидное создание?

И тут мисс Адриенна Хьюлетт в очередной раз удивила Чарли. Она не завизжала, не затопала ногами, а просто подошла к жабе и вз?па ее голыми руками.

– Это наши первые помощницы в саду, – улыбнулась Одри и понесла жабу к входной двери. – Они поедают любых жучков. Но вот в доме им делать нечего.

Одри на секунду скрылась в ночи, притаившейся прямо за дверью кухни, но тут же вернулась – уже с пустыми руками. Чарли, изумленный тем, как эта леди управляется с рогатыми жабами, позабыл обо всем на свете, и продолжал сидеть в расстегнутой рубашке, не сводя с Одри восхищенных глаз.

– Мистер Уайлд, – строго окликнула его Одри. – Если вы не снимете рубашку, я не смогу обработать вашу рану.

– Что? Ах, да. – Чарли моментально скинул рубашку, и теперь уже восхищение промелькнуло в глазах Одри.

– Вот это мускулы! – протянула она. – Чем это вы занимаетесь, раз у вас такие мускулы? Может быть, вы ковбой?

Ковбой! Самая обычная профессия в Нью-Мехико. Чарли готов был уже утвердительно кивнуть, как что-то вдруг подсказало ему, что в данном случае лучше будет сказать правду.

– На самом деле я музыкант, мэм. Мы направлялись в Альбукерке, и тут как раз начались эти неприятности.

Теперь, разглядев Одри при ярком свете, Чарли мог сказать, что внешне она была самой обыкновенной девушкой – с большим ртом и вздернутым, усыпанным веснушками носиком. Острый подбородок выдавал в ней человека дерзкого и упрямого.

Что в ней было по-настоящему прекрасным, так это глаза. Огромные сами по себе, они от последних слов Чарли раскрылись еще шире и казались совсем темными.

На самом деле глаза у Одри были серыми, и это Чарли увидел только теперь. Раньше, на улице, они показались ему черными. Блестящие, словно мокрый сланец, глаза Одри были обрамлены ресницами – такими густыми и темными, каких Чарли в жизни своей не видел. И все это великолепие еще больше оттенялось матовой кожей, покрытой на щеках нежным розовым румянцем.

Чарли тут же пожалел о сказанном, но было уже поздно.

– Так вы музыкант? Боже, как интересно!