Элоиза Джеймс - Вкус блаженства

Дарлингтон предпочел не упоминать, что приглашения не получал: впервые в жизни его, третьего сына герцога, обошли приглашением на важное светское торжество. Черт возьми, ну зачем его мать произвела на свет столько младенцев мужского пола, и при этом не припасла имение для каждого?

Впрочем, что проку расстраиваться понапрасну!

– Конечно, я получил приглашение, а кто в это не верит, тот идиот!

Это было почти правдой: приглашение получил один из его братьев.

– Ну так вот, она здесь, – весело сообщил Терман. – Шотландская Колбаска, я имею в виду. Полагаю, нам пора придумать ей другое прозвище. Как насчет Шотландской Кастрюли? Тебе это нравится?

– Нравится что? – В тоне Дарлингтона послышалось раздражение.

– Шотландская Кастрюля, разумеется! Мне это пришло в голову сегодня ночью. Видишь ли, я выпил перед сном шоколад и не мог уснуть, вот мне это и пришло в голову!

– Ты совершеннейший осел, Терман, – не выдержал Берик.

Лицо Термана приняло несколько обиженное выражение. Оно имело двойной подбородок, в ямочках глазниц прятались маленькие блестящие голубые глазки. Его столько раз в жизни называли ослом, что он научился принимать это за комплимент.

– Давайте-ка посмотрим, что на ней сегодня, – продолжал настаивать Терман. – Ребята в «Конвенте» все равно будут спрашивать.

– Моя жена говорит, что если она еще раз услышит о «Конвенте», то лишит меня своего общества, – впервые нарушил молчание Уисли, стройный молодой человек с презрительным ртом, над которым едва намечались усики. Уисли из них четверых был обеспечен лучше остальных, потому что женился ради денег, и даже Терман признавал, что Уисли удалось приземлиться на все четыре лапы. Его молодая жена была довольно хорошенькой, и только самые суровые критики отмечали, что ее брови слишком близко сходятся над переносицей, а кожа почти оливкового цвета. Тем не менее Дарлингтон, злейший из критиков, хранил свое мнение при себе.

– Что будет большей трагедией, – продолжал размышлять Уисли, – расстаться с женой или с «Конвентом»?

– Это как в тех старых играх, где каждая дверь ведет в львиное логово, – прокомментировал Берик.

– Не вижу сходства, – томно возразил Уисли. – Моя жена не лев, а «Конвент» хоть и вполне приличный паб, но все больше становится откровенно скучным местом.

Дарлингтон внимательно посмотрел на Уисли. Если догадка верна, то, похоже, жена хочет разлучить его с приятелями. Каждый раз, когда они встречались, ее лицо становилось замкнутым и приобретало безразличное выражение, но Дарлингтон чувствовал, что под этим спокойствием таится глубокая ненависть.

Вероятно, ему следовало отпустить Уисли и предоставить ему право жить притупляющей мозги семейной жизнью. Впрочем...

– Я бы никогда не променял «Конвент» на жену, – решительно заявил Терман.

– Твоя жена, если ты когда-нибудь обзаведешься ею, скорее всего будет выплачивать субсидию тому учреждению, которое сможет занять тебя хоть чем-нибудь, – ядовито парировал Берик.

– Моя жена будет меня обожать. – Впервые в голосе Термана послышалась обида.

Самым худшим было то, что, как отметил про себя Дарлингтон, Терман верил этому.

И почему он довольствуется обществом этих дураков? Берик пожал плечами:

– Скучная тема, но я все-таки считаю нужным предупредить тебя, Терман, что, как показывает мой опыт, женщины, способные на бездумное обожание, как правило, некрасивы и примитивны.

– Я могу влюбить в себя любую женщину! – похвалялся Терман. – Все дело в том, как с ними обращаться.

– В первую очередь женщин привлекает красота, – тихо произнес Берик.

Тут Дарлингтон подумал, что ему пора вмешаться. Его маленький, тщательно подобранный кружок начинал распадаться.

– Только порочных женщин, – возразил Терман. – Добрые женщины, на которых и следует жениться, интересуются коммерческой стороной сделки.

Дарлингтон припомнил, что когда-то изрекал нечто подобное.

– Я предпочитаю порочных, – сказал он неожиданно. – С ними гораздо интереснее.

– Но ты ведь не станешь жениться на той, с кем интересно разговаривать, – вполне обоснованно заметил Терман. – А вообще-то тебе и правда нужно жениться.

Дарлингтон вздохнул. До ужаса тоскливое, но вполне справедливое замечание. Рано или поздно все равно придется это сделать хотя бы для того, чтобы предотвратить апоплексический удар отца, который в противном случае неизбежен.

Однако Терман все никак не мог успокоиться.