Виктория Александер - Да будет любовь!

– Потому что он влюблен. – Кавендиш выпятил грудь.

– И несчастен, – подхватил Уортон.

– Если вы скажете, что так мне и надо, я застрелю вас обоих, – недовольно пробормотал Джонатон.

Когда к ним подошел высокий темноволосый мужчина, Джонатон чуть не застонал. Так это и есть Как-там-его-звать? Он-то надеялся, что американец окажется низкорослым, толстым и лысым, но у него не было ни дюйма избыточного жира, а пышная шевелюра очень ему шла. Он выглядел так, что мог бы позировать для одного из рисунков Фионы.

Мужчины встали.

– Лорд Хелмсли, позвольте представить вам мистера Синклера, – громко произнес Оливер. – Мистер Синклер, это маркиз Хелмсли.

Джонатон долго вглядывался в Синклера, который, в свою очередь, не менее внимательно и без малейшего колебания разглядывал маркиза. Наконец Синклер протянул руку, и Джонатон пожал ее. В этот момент он понял, что иметь такого союзника – дело очень стоящее.

Оливер представил других джентльменов, и когда все сели, Синклеру принесли бокал.

После этого воцарилось неловкое молчание, и оно продолжалось до тех пор, пока Джонатон, сделав глубокий вдох, не произнес довольно неуверенно:

– Мистер Синклер…

– Лорд Хелмсли… – одновременно с ним произнес Синклер.

Снова воцарилось молчание. Внезапно Оливер откашлялся.

– Возможно, будет лучше, если я объясню присутствующим свою идею.

– Возможно, – негромко подтвердил Уортон.

Кивнув, Оливер продолжил:

– У Синклера нет особого желания жениться на Фионе.

– Хотя она красивая, очаровательная женщина, – поспешил добавить Синклер. – Она вовсе не то, что я ожидал. Представьте, что я мог подумать, когда отец рассказал мне о сговоре с отцом мисс Фэрчайлд.

– Вы подумали, что она, должно быть, толстушка, – пришел ему на помощь Кавендиш.

Синклер на мгновение опустил взгляд, затем продолжил:

– Возможно, при других обстоятельствах меня такая партия вполне бы устроила, но в настоящее время я не испытываю ни малейшего желания вступать в брак.

– Как и любой из нас. – Уортон сделал паузу, затем улыбнулся: – За исключением Хелмсли. Он всегда говорил, что как только найдет идеальную женщину…

– Довольно болтать! – решительно пресек разглагольствования приятеля Джонатон. – Итак, вы согласились жениться на ней?

Синклер удивленно взглянул на Оливера:

– Разве вы им не рассказали?

Оливер ободряюще кивнул, и Синклер продолжил уже более уверенно:

– В таком случае вы должны знать, что мисс Фэрчайлд не заинтересована в данном браке. Это скорее деловое соглашение, чем что-либо иное. Она получает наследство, ее сестры – приданое, а я – существенную сумму, которая позволит мне осуществить мои собственные проекты. Спустя некоторое время брак будет расторгнут путем аннулирования или развода здесь либо в Америке. – Он любезно улыбнулся. – Мы пока не разработали все в деталях, но за этим дело не станет.

– Значит, ваш единственный интерес сосредоточен на финансовой стороне? – спросил Джонатон, пристально вглядываясь в лицо Синклера.

Синклер поморщился:

– Да, можно сказать и так. Однако я смею заметить, интерес мисс Фэрчайлд в этом браке также сводится к чисто финансовым вопросам.

– Хелмсли всегда интересовали хорошие инвестиции, – ровным голосом заметил Оливер. – Можно предположить, что если бы вы получили деньги из другого источника, у вас не было бы необходимости жениться на упомянутой особе…

Четыре пары глаз изумленно устремились на Оливера.

– Блестящая идея, старина! – В голосе Уортона прозвучало восхищение.

Оливер скромно улыбнулся.

– Так вы готовы отдать ее? – Джонатон не сводил взгляда с Синклера.

– Мисс Фэрчайлд не принадлежит мне, следовательно, я не могу ее отдать. За то время, которое я с ней провел, у меня сложилось впечатление, – он спокойно посмотрел в глаза маркиза, – что ее сердце уже занято.

Джонатон подался вперед:

– Вы уверены?

Синклер выразительно хмыкнул:

– Прямо она этого не говорила, но достаточно красноречиво намекала, что думает, будто любовь – не более чем миф, бытующий в литературе, и что мужчины, разве что за исключением меня…

– И меня, – поспешно добавил его Оливер.

– Вероятно, да. Так вот, мисс Фэрчайлд сказала, что все мужчины – негодяи, у которых за душой нет ничего, кроме искаженного чувства долга и ответственности, и что она предпочитает номинальный брак любым другим вариантам.

– Ну и ну! – пробормотал Уортон.