Кэндис Проктор - Шепот небес

Лукаса заинтриговало необычное поведение девушки. Судя по тому, как она спрыгнула без помощи слуг с подножки кареты и, запрокинув голову, разразилась звонким безудержным смехом, мисс Корбетт обладала своевольным независимым характером. В отличие от белокурого брата ее нельзя назвать писаной красавицей. Черты ее лица, обрамленного золотистыми волосами, далеки от классического совершенства. И тем не менее Галлахер не мог отвести от нее глаз.

– Эй, парень, хватит глазеть на леди, лучше полюбуйся жеребцом, – ухмыльнулся Дэниел. – Прекрасные англичанки не для таких, как мы с тобой, приятель.

Лукас усмехнулся.

– Чистокровные жеребцы тоже не для нас, Дэн, – поддержал он приятеля, бросив последний взгляд на девушку в розовом поплиновом платье, и, снова берясь за кирку, тихо добавил: – В ней есть какая-то изюминка.

И тут раздался грубый окрик надсмотрщика. В воздухе свистнула его плетка. Дэниел быстро отошел в сторону, и Галлахер принялся за работу. Когда он снова поднял голову, карета Корбеттов уже скрылась из виду.

Среди озаренной ярким солнцем зелени газонов и деревьев бежала усыпанная ракушками дорожка. За усадебным парком, в котором росли сикоморы, березы, английские дубы, белые акации, голландские вязы и ясени, тщательно ухаживали. Джесси с детства привыкла к его широким лужайкам, величественным купам деревьев, цветникам и аккуратно подрезанным живым изгородям из цветущего кустарника – роз и сирени. Вернувшись из Великобритании, которую местные колонисты все еще считали своей родиной, она по-новому взглянула на усадьбу и поняла, каких сил стоило ее родителям создать миниатюрное подобие Англии посреди тасманийской дикой природы.

Ансельм Корбетт в свое время возвел просторный двухэтажный усадебный дом из песчаника. Хотя солнце в Тасмании жжет не так сильно, как в других частях Австралии, лето здесь более жаркое, чем в Англии. Поэтому владелец имения окружил дом кольцом веранды, построенной, правда, не из дерева, как принято в здешних местах, а из песчаника, которая имела окна в форме готических арок. Они придавали дому вид сооружения, походившего на нечто среднее между средневековым монастырем и левантийским замком времен Крестовых походов. Вначале Ансельм назвал свою усадьбу Рейвенкрофт. Однако вскоре он возвел вокруг нее ограду с высокой дозорной башней, чтобы обезопасить свою семью от нападения беглых каторжников, и местные жители окрестили имение Корбетт-Касл. Ансельм не возражал против такого названия. Самолюбию сына владельца одной из обычных ланкаширских фабрик льстило, что теперь ему принадлежали обширные земли и усадьба, достойная называться замком.

Слушая, как под колесами кареты хрустит ракушечник, Джесси с грустью вспоминала отца. Долгие месяцы, проведенные на корабле, она мечтала о том, что снова увидит отчий дом, представляя себе, как, заслышав шум экипажа, к воротам выбежит мама, хотя прекрасно знала, что Беатрис Корбетт никогда не сделает подобной глупости. Ее мать считала, что мчаться очертя голову навстречу дочери ниже ее достоинства. И когда лошади сделали последний поворот при подъезде к дому, Джесси увидела, что у ворот ее никто не встречал.

Уоррик поспешно спрыгнул на землю и помог сестре выйти из экипажа. Он заметил грусть в ее глазах.

– Неужели ты ожидала, что мать выбежит к воротам, чтобы встретить тебя? – спросил он, покачав головой.

– Нет, конечно. Но как ни глупо, в глубине души я все же ждала, – призналась она, окинув взглядом усадебный дом.

По лицу Уоррика пробежала тень. Ему, по-видимому, стало жаль сестру, и он тронул ее за локоть.

– Она с утра с нетерпением ждет тебя, сидя в гостиной. Мама притворяется, что вышивает, но на самом деле ничего не может делать, все валится у нее из рук. Поверь, она очень скучала по тебе.

– Я знаю.

Улыбнувшись, Джесси взбежала на крыльцо и распахнула двустворчатые двери. В Англии хозяев и гостей такого великолепного дома непременно встречал бы дворецкий или по крайней мере лакей. Однако найти хорошую прислугу в Тасмании – нелегкое дело. Из лондонских карманников и ирландских преступников выходили никудышные дворецкие.

Торопливые шаги Джесси гулким эхом отдавались в отделанном черно-белым мрамором вестибюле. Несмотря на внешнее сходство дома со средневековым замком, по своему внутреннему устройству он напоминал античную виллу. Два его главных коридора образовывали крест. Один из них, центральный, более широкий, соединял парадную дверь и черный ход, а другой, шедший с востока на запад, – две лестницы, расположенные в крыльях здания, – главную, из полированного дерева, и черную, которой пользовались слуги.