Жаклин Мартен - Сорвать розу

Вспомнила, как гневно звучали его слова во время переправы через Гудзон, когда у них для встречи оказалось всего несколько минут за четырнадцать или более месяцев разлуки.

«Делай то, что считаешь нужным, Лайза… но помни, я буду делать то же самое».

Она открыла глаза и в панике схватилась за поручень, вспомнив, что его любовь может превратиться в ненависть, в гнев, в твердую решимость не дать обвести себя вокруг пальца, в тысячу других вещей, которые не предвещают ничего хорошего в будущем.

Лодка причалила, заботливые руки помогли выйти из нее, и она оказалась стоящей на пристани, прижав к себе сумку со спящей Гленниз; матрос нес за ней ее багаж, состоявший из единственной коробки.

Экипаж, стоявший на некотором расстоянии, подкатил к пристани, из него вышел Торн, остановился, глядя на нее и выжидая. Она двинулась навстречу первой.

Лайза шла на ватных ногах, боясь каждую минуту лишиться чувств. Это состояние ошеломило ее – когда это появилось, что она боится Торна?

Даже в ту первую встречу, целью которой было купить замужество у его брата, она так не боялась этого темноглазого, темноволосого незнакомца, как сейчас. Этот мужчина, контролирующий выражение своего неулыбчивого лица… ожидающий ее с неумолимым видом, стал плотью и кровью лорда Водсвортского, а не ее Торном.

Лайза не дошла до него нескольких шагов, когда ее дрожащие коленки подогнулись. Едва не упав, она все-таки выпрямилась и обрела жесткую решимость быть не менее спокойной, чем он.

Она остановилась так неожиданно, что матрос, следовавший с ее коробкой, столкнулся с ней. Она слушала его сконфуженные извинения, с трудом сдерживая слезы, не в состоянии сделать эти последние несколько шагов.

Матрос, бросив коробку в экипаж, повернул назад, поблагодарив за щедрую монету, полученную им. Торн вдруг тоже бросил свою шляпу туда же и побежал к Лайзе, успевшей поставить сумку с Гленниз на землю.

Они обнялись, тесно прижавшись друг к другу и просунув руки под плащи. Его рука, откинув ее капюшон, нежно ласкала шею, затем, приподняв волосы, накрутила локоны вокруг пальцев.

– Лайза. – Он произнес ее имя по слогам. – Лайза, если бы ты знала, как я ждал этого момента…

– Я тоже, – прошептала Лайза в порыве откровенности, которую никогда не позволяла себе раньше, и поняла, что это было правдой. – Все еще люблю тебя, – сказала она удивленно и дотронулась до его щеки. – Мы так давно не виделись. Тот день на Гудзоне был как сказка. Позже мне показалось, что его не было вовсе. Больше ни в чем не была уверена… ни в себе… ни в тебе.

– Конечно, ты любишь меня, – повторил он грубовато. – И я, даже когда очень сердился, никогда не переставал любить тебя. Что мы…

Их разговор прервался требовательным криком, раздавшимся в сумке. Это не было прежнее жалобное попискивание, а настоящий вопль здорового ребенка. Лайза быстро наклонилась и подняла сумку с Гленниз. Торн заглянул в нее.

– Боже мой! Она не похожа на прежнего заморыша. Какая цветущая!

– Конечно, – согласилась Лайза, воинственно вздернув подбородок. – Я же говорила тебе, что Эли бен-Ашер именно тот доктор, который спасет ее.

– Искренне рад. – Торн посмотрел на нее с такой любовью, что Лайза на минуту забыла о лежащей на нее вине.

– Ты не взяла с собой Тилли или кормилицу для малышки?

– Она приедет позже. – Страх и робость снова вернулись к ней. Ей все равно придется скоро сказать ему… почему бы не сейчас? Трусиха, обвиняла она себя. Дуреха! И тем не менее, когда экипаж катил по улицам, а он держал Гленниз на коленях и ее в своих объятиях, Лайза хранила молчание, стараясь продлить эти восхитительные минуты любви и мира.

Прошла вечность с тех пор, как он целовал ее. Тем желаннее это сейчас… волнующее ощущение обоюдного биения их сердец… его руки, гладящие и успокаивающие…

Он почувствовал ее слезы на своих пальцах и немного отклонился от нее.

– Лайза, – сказал он охрипшим голосом. – Лайза. – Увидев, что его глаза тоже стали влажными, она вернулась в его объятия, не столько боясь, сколько не желая испортить это редкое сладостное мгновение.

Дорога от причала до Боуэри-Лейн показалась слишком короткой. Лайза стояла на улице, глядя на дом, в котором они жили с первого дня ее замужества.

– Ты… ты снял ту же самую квартиру? – запинаясь, выговорила она.

– Никогда не переставал платить арендную плату, – ответил он просто. – Мне не хотелось, чтобы ты, однажды вернувшись назад, не нашла здесь своего дома.