Томас Шерри: Идеальная пара

Однако дворецкий, отворивший дверь, узнал ее с первого взгляда. Отступив в сторону, он поклонился и произнес:

– Заходите, пожалуйста, миледи Тремейн.

Какое-то время Джиджи вглядывалась в лицо дворецкого – оно показалось ей знакомым. Да она видела его где-то, но где?..

В следующее мгновение Джиджи узнала стоявшего перед ней человека. И тотчас же щеки ее залила краска стыда.

– Беккет! – воскликнула она. – Ах, как же я тебя сразу не узнала?!

Когда коварный план Джиджи с треском провалился, пострадала не только она одна. Камден узнал об участии Беккета в ее мошеннической проделке, и поэтому поспешный отъезд дворецкого из «Двенадцати колонн» нисколько ее не удивил. Но как же так вышло, что теперь он начальствовал над прислугой в нью-йоркском доме Камдена?

– Беккет, а ты… – О чем, собственно, она собиралась его спросить? – Значит, ты теперь в Нью-Йорке?..

– Да, мэм, – почтительно ответил Беккет, принимая из ее рук зонтик. – Не изволите ли выпить чашечку превосходного ассамского чаю, пока будут заниматься вашим багажом?

Холл поражал великолепием, а от роскоши гостиной дух захватывало. Джиджи бывала в королевских дворцах, но даже там меблировка была поскромнее, а картин на стенах поменьше… Да каких картин! Казалось, кто-то перенес сюда часть огромной галереи Лувра. Но что же стало с любовью Камдена к невзрачным домам и творениям импрессионистов?

– У меня с собой нет багажа, – сказала маркиза. Немного помолчав, спросила: – А лорд Тремейн дома?

– Лорд Тремейн отправился на морскую прогулку в компании друзей, – ответил Беккет. – Он обещал вернуться к пяти часам пополудни, не позднее.

Джиджи с удивлением взглянула на дворецкого. Нет, они явно говорили о двух разных Тремейнах. Сначала особняк, где любительница пирожных Мария Антуанетта чувствовала бы себя как дома. А теперь вдруг выясняется, что всегда занятый делами предприниматель развлекается в самом разгаре рабочей недели.

– В таком случае я зайду как-нибудь в другой раз, – пробормотала Джиджи. Не могла же она сидеть в гостиной пять с лишним часов за чашкой чая! Это выглядело бы весьма странно.

– Лорд Тремейн сегодня дает званый обед, миледи. Прислать в гостиницу за вами карету?

Джиджи отрицательно покачала головой. Объясняться на глазах у толпы незнакомцев – нет, она совсем не так представляла их встречу.

– Я сама позабочусь об экипаже, если надумаю приехать.

– Как вам угодно, мэм.

– Тебе надо завести детей, – сказала Теодора.

Она стояла в премилом небесно-голубом платье у носового поручня «Ля фам» – сорокафутового парусника, которым Камден пользовался для отдыха, поскольку «Метресса» теперь предназначалась в основном для деловых поездок. За трепещущими ленточками шляпки Теодоры размеренно покачивался лес мачт – парусник Камдена окружало бесчисленное множество других.

Камден внимательно посмотрел на нее поверх тарелки с лимонными пирожными, которыми угощался на пару с Машей.

– А почему ты решила, что у меня их нет? – спросил он.

Теодора заморгала и залилась краской.

– Ох, прости, – пробормотала она.

Никаких детей у него, разумеется, не было: он никогда не забывал о мерах предосторожности. И зря он, наверное, поддался искушению и завел этот разговор. У бедняжки Теодоры всегда было плоховато с чувством юмора. Раньше он безмерно умилялся ее старательным попыткам разгадать смысл его шуток. Но тогда ему было всего пятнадцать.

– Прости, я неудачно пошутил, – сказал Камден. – Но ты права, мне действительно нужно завести ребенка. А еще лучше – нескольких детей.

– Но как? – спросила Маша. – Мама сказала, что вы с женой развелись. А как можно завести ребенка без жены?

– Маша!.. – возмущенно воскликнула Теодора; румянец на ее щеках стал еще гуще.

– Ничего страшного, – сказал Камден и повернулся к Маше.

Девочка унаследовала от отца грустные глаза и длинный нос, но за внешностью печальной русской мадонны скрывался дух во сто крат мятежнее, чем у дюжины матросов, получивших увольнительную на берег. – Моя дорогая Мария Алексеевна, вы очень проницательная юная леди. Я как раз бьюсь над этой проблемой. А что предлагаешь ты?

– Вы должны жениться еще раз, – уверенно ответила девочка.

– Но кто же согласится выйти за меня, Машенька? Ведь я очень-очень старый. Ужасно старый.

Маша хихикнула и, понизив голос, сообщила:

– Но мама еще старше, чем вы. Получается, что она тоже ужасно старая?

– Да, конечно. Только ей не говори, – шепотом ответил Камден.