Ферн Майклз - Валентина

– Гария, я тебе уже не раз говорила, что с сарацином ничего у меня не было. Что же касается твоего разочарования в Ричарде, то моей вины в этом нет. Ты опрометчиво и поспешно судишь о повелителе Англии. Он ведет войну и крайне занят своими обязанностями. Прошу тебя, не суди о его наклонностях по стишкам менестрелей!

– Увы, в тех стишках заключена правда! Со дня свадьбы муж не провел ни одной ночи в моей постели! Ты всегда так рьяно защищаешь Ричарда, что я не могу поверить, будто твоя преданность, как ты то утверждаешь, объясняется лишь верностью королю. А мы с тобой дружны с детства, и теперь я твоя королева, но где же твоя любовь ко мне? – Беренгария так близко наклонилась к девушке, что почти коснулась ее лица. – Наверное, я лишена почитания супруга, потому что ты украла у меня его любовь как-нибудь столь же хитроумно, как лишила меня восхитительного приключения, уцепившись за сарацина! Не поэтому ли Ричард и не спит в моей постели?

Валентине захотелось толкнуть Беренгарию так, чтобы она уселась своим королевским задом прямо на какую-нибудь колючку. Действительно, муж не проводил часы ночного отдыха в супружеской постели, но ничего подобного нельзя было сказать о великом множестве других мужчин, ночи напролет не смыкавших глаз на «службе» у королевы.

– Уймись, Гария! Я питаю к Ричарду лишь чувство почтения. Он великий правитель, как бы ты к нему не относилась. Что же касается сарацина…

– Да, Валентина, скажи, что ты думаешь о сарацине? – принялась вопрошать королева.

Валентина сжалась, ее обескуражила способность Беренгарии без труда разгадывать ее чувства.

– Этот сарацин… он такой…

– Молодой! Красивый! Да, я тебя понимаю, Валентина!

Взор королевы снова метнулся к всаднику, проходившему в этот момент в зал совета, и Беренгария поклялась себе, что, даже если ей придется сдвинуть с места небеса и землю, все равно этот мужчина окажется в ее постели еще до окончания переговоров.

Из-за решетки галереи королева и придворная дама могли видеть все, что происходило в зале. Из уважения к гостям Ричард приказал убрать комнату восточными коврами с затейливым узором, и ковры оказались настолько пышными, что ноги утопали в них по щиколотку. Повсюду были разложены подушки. На низких столиках, установленных на мозаичном полу, стояли кувшины с фруктовыми соками, чтобы гости могли утолить жажду после путешествия по пыльной дороге. Вино на столики не выставили: ислам запрещал гостям Ричарда употреблять вино.

Ричард Львиное Сердце, правитель Англии, был великолепен в своем королевском пурпурном одеянии. Ярко-рыжие волосы поблескивали огненными искорками под тонким золотым обручем – символом высокого положения. Перед началом переговоров мусульмане повернулись на Восток, сняли тюрбаны и в один голос пропели молитву.

Среди христиан пронесся ропот возмущения. Король Ричард был явно недоволен, лицо у него вспыхнуло, приняв оттенок волос.

Валентина и Беренгария, прислушиваясь к голосам, узнали, что Саладин не будет присутствовать на переговорах. Вместо себя он прислал своего брата Саифа ад-Дина и свиту военачальников. Саиф ад-Дин должен был говорить от лица Саладина и скрепить своей печатью все договоренности. Мусульманские военачальники оказывали особые знаки почтения Саифу ад-Дину, прославленному под именем аль-Адил.

Ричард взял инициативу переговоров в свои руки.

– Я говорил с Филиппом-Августом Французским, и мы решили, что условия договора необходимо должны быть изложены в письменном виде. Все мусульмане должны покинуть Акру. Кроме того, мы требуем от вас двести тысяч динаров. Конрад Монсератский будет представлять английскую корону. Согласны ли вы с этими условиями?

Саиф ад-Дин кивнул, поглядывая на крестоносцев, разворачивавших знамена в саду.

– Мы подумаем. Малик эн-Наср, мой брат, которого вы называете Саладином, попросил меня зачитать вам наши требования.

Мусульманин торжественно развернул свиток.

– Приветствую вас, могущественные короли… После долгих и пышных оборотов речи последовало:

– Договоримся хотя бы об одном. Отошлите наших собратьев, находящихся у вас в плену, а мы вернем вам тех, кого удерживаем, пока мусульманские пленники не возвращены.

Торг продолжался, разгорался жаркий спор.

Валентина отыскала глазами султана Джакарда и вспомнила об испытанном ею в роще кратком миге страсти. Паксон сидел на высокой подушке в противоположном конце комнаты. Огромная кошка спала у его ног. Беренгария была права: юноша великолепен. Даже с большого расстояния трудно было не заметить, сколь рельефно проступают сквозь одежду мускулы у него на руках. Валентина вспомнила его теплые объятия. Еще со времени турнира в Мессине она знала: стоит его рукам напрячься, как копье полетит точно в цель. Пантера зашевелилась. Паксон ласково погладил кошку по голове, и та моментально успокоилась.