Виктория Александер: Скандальная страсть

– Мама, – пролепетала Корделия, задыхаясь, – сейчас тысяча восемьсот пятьдесят четвертый год. Сегодня так не делают.

– Глупости. Так всегда делают. Люди просто не рассказывают о том, как они однажды поступили. В этом вовсе нет чего-то необычного. В некотором смысле это семейная традиция. – Повернувшись к дочери, графиня встретилась с ней взглядом. – Ты ведь, конечно же, не думаешь, что я мечтала выйти замуж за твоего отца?

– Что?! – У Корделии округлились глаза.

– Что?! – нахмурился ее отец.

– Ну, поначалу, дорогой. – Мать послала мужу нежную улыбку. – Мы с тобой оба знаем, что наш брак организовали наши семьи. Это просто слепое везение. Ты показался мне привлекательным и красивым, я по уши влюбилась в тебя с первого же взгляда. – Она немного помолчала. – Ну, быть может, не с самого первого, но очень скоро и навсегда. – Ее слова, очевидно, успокоили графа. – И посмотри, как хорошо все получилось. – Она улыбнулась и взглянула на дочь. – Корделия, дорогая, мы не просим принять решение прямо сейчас, тебе нужно время, чтобы все обдумать. Через неделю мы уезжаем в Брайтон. Желательно, чтобы ты и молодой мистер Синклер обменялись письмами, пока нас не будет в Лондоне. Так вы познакомитесь. О характере человека можно многое узнать из того, что он открывает листку бумаги.

– А почему нам просто не встретиться с ним? – Отец снова забарабанил пальцами по столу. – Лучше всего сразу со всем покончить.

– Потому, дорогой мой муж, что, как ты сказал мне, мистер Синклер не знает, как его сын отреагирует на все это. В таком случае первая встреча была бы исключительно натянутой. Несомненно, над головами молодых людей висит предчувствие брака, и они оба сильно нервничают. Возможно, это предложение приводит его в восторг не больше, чем Корделию.

– Он может отказаться? Она не хочет? – Взгляд отца перескакивал с жены на дочь и обратно. – Во имя всех святых, что здесь произошло? Были времена, когда сказанное мужчиной в своем доме считалось священным.

Корделия и мать обменялись взглядами. Они не собирались докладывать графу, что им всегда удавалось обводить его вокруг своих маленьких пальчиков. В прошлом Корделия всегда поддерживала мать. Сейчас же ее родители объединились.

– Отлично, – отец тяжело вздохнул, – полагаю, на это ты согласишься?

– Да, разумеется, – с облегчением кивнула Корделия. – Я более чем счастлива написать мистеру Синклеру. Хотя… – она взглянула на мать, – не приличнее ли, если он напишет первый?

– При других обстоятельствах я согласилась бы с тобой. Но мистер Синклер американец, по-моему, он положительно оценит решительность возможной будущей жены.

– Я могу быть весьма решительной, – пробормотала Корделия.

Писать этому Дэниелу Синклеру означало по крайней мере выиграть время, чтобы обдумать, как избавиться от этого навязанного ей брака. Однако нельзя ли разработать какой-нибудь план до тех пор, пока она не познакомится с… ну, не совсем с врагом, но с противником. Переписка с ним станет шагом в этом направлении, но займет слишком много времени. Нет, Корделия не собиралась опускать руки и допустить, чтобы ее заставили выйти замуж. Надо что-то сделать. Необходим блистательный план, какая-нибудь потрясающая идея. В этот момент ничего не приходило в голову, но Корделия не сомневалась – идея придет. Отец сказал, что у нее светлая голова, и она твердо настроилась правильно воспользоваться ею.

– Объясни мне еще раз, почему мы прячемся в экипаже за воротами парка в такое время, которое даже самые храбрые посчитали бы жутким утренним часом? – Подавив зевок, Сара взглянула на подругу.

– Это часть плана, – рассеянно ответила Корделия, продолжая пристально вглядываться через окно экипажа в одну из многочисленных улиц, которые заканчивались или, быть может, начинались – в зависимости от того, как на это посмотреть, – у парка. – Вчера вечером я очень подробно объяснила тебе весь план.

– По-видимому, я не уделила этому должного внимания.

– По-видимому, потому что ты как раз писала очередное письмо своему таинственному поклоннику, – парировала Корделия.

– Он не поклонник и не таинственный, просто старый друг. Я с ним переписываюсь. – Тон Сары, как всегда, становился холодным, если заходил разговор на эту тему. Ее скрытность особенно раздражала. Это была, пожалуй, единственная тайна, которой Сара не поделилась с подругой.

Сара Элизабет Палмер, всего на год старше Корделии, была дочерью жены дальнего родственника по линии матери Корделии. Около двенадцати лет назад она осталась сиротой и без средств к существованию, и семья Корделии приняла ее к себе. Мать Корделии сказала тогда, что три их старшие дочери вышли замуж и уехали и в доме как раз есть место, прекрасно подходящее для девочек. Сестра, ближайшая к Корделии по возрасту, была на семь лет старше ее, а для Корделии неплохо было бы иметь рядом кого-нибудь примерно одних с ней лет. Достигнув совершеннолетия, Сара упорно стремилась самостоятельно выбрать дорогу в жизни. Как и Корделии, ей, к сожалению, не удалось найти достойного мужа, но в семье не могли допустить, чтобы Сара стала работать гувернанткой. В конце концов она стала оплачиваемой компаньонкой Корделии. Теперь Сара имела собственный заработок, но ее положение в семье практически не изменилось. Но официально Корделия оставалась ее подопечной, и Сара немного досадовала на это.