Джейн Бонандер - Танцующие на снегу

– Не шуми, Харлен! Я только что уложила его. Она поспешила выйти из комнаты, но Харлен схватил ее за руку.

– Хочешь, чтобы парень вырос размазней? – издевательски промычал он. – Мой сын не будет слюнтяем, запомни!

Стараясь не обращать внимания на пальцы Харлена, впивающиеся ей в руку, Сюзанна дерзко возразила:

– С каких это пор ты начал считать его своим сыном?

Она тут же пожалела о своих словах. Когда она, наконец, научится не раздражать мужа? Харлен притиснул ее к стене рядом со швейным столиком, придавив своим тяжелым телом и схватив обеими руками за шею. Он стиснул большими пальцами ее горло, и Сюзанна с трудом поборола панику.

– Подумай, сука, – процедил он с ухмылкой, от которой Сюзанна похолодела, – что станет с твоим ненаглядным сынком, если я тебя прикончу?

Черные круги заплясали перед глазами Сюзанны. Господи, и правда, что будет с Кори, если Харлен убьет ее? Конечно, умирать ей не хотелось, но прежде она не боялась смерти, считая, что о Кори позаботится его отец. Сюзанна вслепую пошарила рукой на швейном столике, разыскивая недавно наточенные ножницы. Найдя, она сжала их в кулаке. Только бы хватило хладнокровия, а главное – нужно побороть страх.

Харлен усиливал хватку, и свет померк в глазах у Сюзанны. И вдруг, занеся кулак с зажатыми в нем ножницами, она с небывалой, неизвестно откуда взявшейся силой глубоко вонзила ножницы в грудь Харлену.

– Сука! – Его глаза широко раскрылись, губы задергались.

Пошатнувшись, он взглянул на торчащие в груди ножницы, медленно и неуверенно взялся за них обеими руками и вытащил из раны.

Сюзанна, буквально вжавшись спиной в стену, затаила дыхание, следя, как Харлен надвигается на нее с окровавленными ножницами в кулаке.

Его лицо было искажено гримасой ненависти, губы шевелились, но он не издавал ни звука.

Шагнув в сторону, Сюзанна в последнюю секунду увернулась от метнувшегося к ней мужа. Она бросилась к двери, но Харлен схватил ее за юбку и потянул к себе. Сюзанна упала на колени, но тут же вскочила, вырывая юбку. Внезапно она почувствовала, что освободилась. Обернувшись, Сюзанна увидела, что Харлен лежит неподвижно. Кровь струилась из раны, на рубашке расплывалось багровое пятно. Одного взгляда Сюзанне хватило, чтобы понять: Харлен не дышит.

Она смотрела на него с содроганием, не в силах оторваться. Он вытянулся на полу, громадный, безжизненный, но по-прежнему злобный, а его черные невидящие глаза были устремлены прямо на Сюзанну. Странно, отрешенно подумала Сюзанна, его глаза после смерти ничуть не изменились.

«Ледяные и мертвые глаза, голубка, – часто повторяла ее мать. – У Харлена ледяные и мертвые глаза». В детстве Сюзанна не понимала, как глаза человека могут быть мертвыми, если сам он жив. Но с годами она узнала, как черна и безжизненна душа Харлена Уокера.

Его обрюзгшее от спиртного лицо представляло жуткое зрелище, толстые губы раскрылись, рот потерял четкие линии. Сквозь редкие сальные волосы проглядывало темя. Когда-то, много лет назад, Сюзанна считала Харлена красавцем – прежде чем обнаружила, как гнусен этот человек.

Дрожащими пальцами она поправила выбившиеся пряди волос. На глаза ей попались окровавленные ножницы. Словно опасаясь, что Харлен поднимется из лужи крови, Сюзанна далеко обошла его, подняла свое оружие и вышла. Мелькнула мысль, что ножницы надо отмыть и обязательно вытереть, иначе заржавеют.

Ужас лишил ее последних сил, в груди нарастали рыдания. Господи, что она делает – тратит время, чтобы отмыть какие-то ножницы!

Ей с Кори надо бежать. Покинуть дом как можно скорее. Что будет с ними, если о случившемся узнает Санни? Сюзанна знала твердо: Санни гораздо хуже Харлена. Да, Харлен был грубым и жестоким, но Санни… это скользкий, мстительный и хитрый тип… Если он узнает, что это она убила его брата, ей до конца дней не знать покоя.

– Но куда же ты поедешь, голубка? – Миловидное черное лицо Луизы собралось в тревожные морщины.

Сюзанна закончила укладывать вещи и закрыла саквояж.

– Не знаю, мне все равно. Надо только оказаться как можно дальше отсюда.

Луиза вышагивала по комнате.

– Конечно, здесь оставаться тебе нельзя. Сюзанна обняла высокую негритянку, с которой подружилась еще при жизни матери:

– Как жаль, что ты не едешь с нами!

Луиза фыркнула:

– Втроем мы были бы слишком заметными. Любой запомнит женщину с малышом и негритянкой. Нет, – решительно добавила она, – лучше уж я останусь здесь и послежу за этим мерзавцем Санни. И если узнаю, что он разыскивает тебя, то как-нибудь сообщу об этом, голубка, но для этого мне понадобится знать, где ты поселилась.