Сюзан Таннер - Навсегда

– Я думаю, что будет лучше, если вы уедете, – Ханна старалась говорить, не показывая страха, но у нее не очень-то это получалось. Ее голос дрожал, это конечно, разочаровало бы Кэйлеба, если бы он увидел, что его жена не могла справиться с собой.

Когда высокий мужчина спрыгнул со своей лошади, Ханна попятилась назад. Она не была настолько глупа, чтобы попытаться убежать, это все равно не удалось бы в ее положении. Кроме того, она боялась повернуться к нему спиной. Хотя что бы это изменило? Их было трое, а она одна. И если они собрались что-то сделать с ней, их ничто не остановит.

А то, что они собирались с ней сделать, стало окончательно ясно особенно тогда, когда она увидела, что мужчина с серыми глазами тоже слезает с лошади, достаточно было заметить, как в одном месте оттопырились его брюки. «Какие же свиньи, – подумала Ханна. – Они чувствовали вожделение к ней – к беременной женщине!»

Третий, приземистый и потный, тоже вскоре присоединился к двум другим, заключив ее в круг. Ханна чувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза, но она прокляла бы себя, если позволила бы себе заплакать. Она не могла даже угрожать, что Кэйлеб накажет их, если они причинят ей вред. Они никогда не поверили бы в то, что проповедник может мстить. Она старалась не выпускать всех троих из вида, но они наступали на нее, безжалостно затаптывая тот участок земли, который ей удалось обработать. Вспотевший мужчина ухмылялся, глядя на нее.

– Вы ничего не добьетесь этим, – говорила Ханна, обращаясь к сероглазому. По всей видимости, этот был у них заводилой.

– Может быть, хоть это заставит вашего святошу-мужа убраться отсюда. Мы не нуждаемся в его добрых намерениях. Он стал свидетелем того, о чем ему вовсе не надо было знать. У него не хватило ума держать язык за зубами. Такому глупцу, сукиному сыну, нужно преподнести урок!

Двое других поддержали его.

– Он же проповедник, он делает то, что угодно Богу, – говорила Ханна, шокированная больше тем, что он не проявляет уважения к человеку духовного сана, а не тем, что он собирался сделать с ней. У нее в голове и мысли не было, что «уроком» станет она.

– Однако, держу пари, что у твоего муженька мало что осталось от настоящего мужчины, – сказал высокий, подходя ближе к ней. – А может быть, совсем ничего не осталось, несмотря на это большое пузо, которое он тебе сделал.

Ханна резко повернулась и хотела уже замахнуться мотыгой. Но вместо этого она споткнулась, наступив на подол собственного платья. Издав отчаянный крик, она почувствовала, как падает. Свалившись, она ощутила сильную боль, парализовавшую ее спину, у нее даже перехватило дыхание. Не успела она прийти в себя, как тяжелая рука мертвой хваткой уже держала ее за плечо. Она увидела уставившиеся в нее тусклые голубые глаза.

– Не делайте этого, – шептала она, даже умоляла. – Не делайте этого, это же гнусно.

Невысокий, который также был самым тучным, и у которого была самая большая мужская выпуклость, выпиравшая из брюк, начал расстегивать бриджи, в то время как другой, с серыми глазами, спокойно посматривал, не идет ли кто-нибудь через поле. Она увидела набухший мужской член, удерживаемый толстыми пальцами, после чего владелец оного встал на колени и задрал ее юбку к талии. Его не смущал ее тугой надутый живот. Ханна почувствовала во рту желчь, она пыталась справиться с тем, кто удерживал ее мертвой хваткой, не давая возможности подняться. Ее усилия вырваться были бесполезны. Она увидела жадный взгляд, и боль опять пронзила ее спину. Гнев больше, чем страх, переполнял ее:

– Бог накажет вас, так накажет, что ваше мужское достоинство отсохнет на все оставшиеся дни, – произнесла она гневно.

– Заткнись, чтоб тебя… Никакой Бог тебе сейчас не поможет, – несмотря на эту браваду, этот мерзкий человек выглядел несколько озабоченно и старался возбудить себя опять, сильно теребя свой член и при этом повторял… – чтоб тебя…

Ханна увидела, что его пенис стал совсем вялым, но ликовать было еще рано, так как она почувствовала новый, более сильный приступ боли, расходившейся от поясницы к животу. Ее глаза потускнели от сильной боли, она подтянула кверху колени, что явно означало родовые схватки.

Увидев, что с ней происходит, эти трое отпрянули от несчастной женщины, перешептываясь между собой. Первое, что пришло ей в голову, было то, что они убьют ее сейчас, но ей было так плохо, что даже мысль о смерти не беспокоила ее.

Вскоре между ног хлынула кровь, и она услышала, как эти трое удирают. Топот лошадиных копыт по земле, словно барабанная дробь, стоял у нее в ушах.