Патриция Пелликейн: Очарованный красотой

Она снова расхохоталась:

– Так вы все придумали?

Джаред гордо кивнул:

– От начала и до конца.

– Но для чего?

– Я никак не мог вспомнить ничего правдивого и веселого, а мне необходимо было еще раз услышать, как вы смеетесь.

Фелисити дотронулась до его плеча:

– Ну как вам не стыдно! Ведь теперь я не смогу смотреть на сержанта Симпсона без улыбки.

– Он не станет возражать. Любому мужчине понравится, как вы улыбаетесь. А знаете, что еще нравится мужчинам?

Фелисити насторожилась, услышав в его голосе внезапно появившуюся хрипотцу, и немедленно встала со скамейки.

– Однако уже поздно, – сказала она. – Я должна идти.

Джаред встал у нее на пути.

– Признайтесь, а вы уж подумали, что мужчинам нравится целоваться с молоденькими девушками? – спросил он.

От: неожиданности Фелисити поперхнулась.

– Нет. Я знала, что вы не сможете сказать такую непристойность.

– Значит, я не смогу сказать, что хочу вас поцеловать?

– Во всяком случае, я сомневаюсь в этом. Ведь вы же джентльмен.

– А разве джентльмены не целуются?

– Ну, уж конечно, не с дамами, с которыми они едва знакомы. Спокойной ночи, капитан.

Джаред улыбнулся, глядя, как Фелисити удаляется в сторону дома. Разумеется, ему понадобится некоторое время, чтобы добиться ее, но он был уверен в конечном результате. Все, что тут требовалось, это немного убеждения, и очень скоро эта маленькая ледышка непременно растает, а затем и воспламенится в его руках.

По-прежнему улыбаясь, Фелисити пожелала своим слугам спокойной ночи, по привычке напомнив о необходимости запереть двери; попрощалась с офицерами, собравшимися в гостиной, поднялась наверх по лестнице. И даже тогда, когда наконец осталась одна, на лице ее еще светилась умиротворенная улыбка. Этот капитан Уокер так надеялся, бедняга, и был так разочарован, обнаружив, что она не собирается с ним целоваться! Ей едва удалось удержаться от смеха.

Фелисити была знакома с ним почти месяц. Очевидно, они с майором Вудом были близкими друзьями. В течение нескольких недель Уокер регулярно навещал своего приятеля, чтобы поиграть в карты и выпить хорошего вина, которое всегда водилось у Сэма. Правда, он частенько поглядывал и сторону Фелисити, но ей и в голову не приходило, что это может что-нибудь означать. До сегодняшнего вечера она воспринимала его приветливые улыбки лишь как проявление обыкновенной вежливости.

Две гостиные были разделены пространством широкого холла, и поскольку двери в обе комнаты держали нараспашку, то Фелисити частенько подслушивала разговоры офицеров. Она удивлялась, отчего это никому из них не приходит в голову закрыть дверь, даже когда они обсуждают военные планы. Вероятно, англичане считали, что дамы, располагавшиеся в соседней гостиной, либо туги на ухо, либо настолько глупы, что не в состоянии разобрать слов, сказанных на чистом английском.

Фелисити проспала, наверное, меньше часа, как вдруг чья-то рука тронула ее за плечо. Она немедленно проснулась и увидела тень от фигуры, склоненной над ее кроватью. Девушка ни капли не испугалась, потому что знала этого человека.

Брайан Адамс годился ее отцу скорее в дяди, чем в друзья. Он был старше Томаса Драйдена лет, должно быть, на десять, и все же обладал такой энергией и подвижностью, на какие способен не всякий юноша. Это был темноволосый загорелый мужчина маленького роста, с такими сильными, мускулистыми руками, что мог бы разрубить всадника до седла или подхватить на скаку упавшую с лошади девушку. Брайан жил в колониях уже двадцать лет, но так и не избавился от своего стойкого акцента.

– Ну что, он умер, детка?

Фелисити кивнула, вставая с постели и подходя к заветной двери. Через минуту тяжелая громада стены бесшумно отъехала, освобождая дверной проем, и они начали спускаться по лестнице, уводившей в подвал дома, где располагалась потайная комната.

Фелисити понятия не имела, для чего человек, построивший этот дом, решил сделать в нем тайник. Может быть, он был контрабандистом. Тогда ему наверняка приходилось прятать сокровища от бдительных взоров таможенных инспекторов. Фелисити обнаружила это помещение, будучи еще ребенком, и с тех пор всякий раз, когда на улице шел дождь, она бесстрашно спускалась по крутым ступеням в темный сырой подвал, где находилась ее заветная комнатка.

Здесь было тепло даже зимой, а сейчас, в летнее время, тут царила настоящая жара. У стены стояла койка, на которой лежал покойник, прикрытый белой простыней. Джошуа, поджидавший их, сидя за столом, кивнул Фелисити в знак приветствия. Он был высок и белокур, с яркими голубыми глазами, которые при иных обстоятельствах улыбались бы и приветливо сияли веселыми искорками. Говорил он всегда очень красиво и грамотно. Фелисити подозревала, что этот парень получил блестящее образование, но ни разу не расспрашивала его об этом. Чем меньше она о нем знает, тем лучше.