Виктория Холт: Чертополох и роза

Маргарита, сложив руки на груди, весело рассмеялась. Она испытывала смешанное чувство тревоги и возбуждения. Девочка рано начала ощущать томление в крови, так что гувернантка и нянька в один голос твердили: «Ей надо пораньше выйти замуж». По-другому это было для Генриха, каковой не менее жаждал стать мужчиной, чем его сестра – женщиной. В них обоих было сильно вожделение, в этих юных Тюдорах. Верно, они унаследовали это от деда по материнской линии – дети часто обсуждали сплетни, слышанные о нем. Великий Эдуард IV – красивый, высокий, златовласый и очень похожий па своих внуков внешне, считал величайшим удовольствием в жизни погоню за женщинами. Его дочь, их мать, уродилась мягкой и кроткой, а ее супруг так усердно копил золото и богатство, что ни на какие другие увлечения у него не оставалось сил.

Значит, думала Маргарита, Генрих унаследовал вкусы от деда. А я? Она считала, что да; и это было удачно, поскольку, несмотря на вполне естественный легкий страх, могла не без радостного волнения ожидать брака с мужчиной, известным редким любвеобилием.

Маргарите было забавно видеть Генриха в подобном настроении: маленький рот чопорно поджат, ведь принц привык чувствовать себя средоточием всего и вся, а теперь намечалась свадьба, где центром внимания, хоть и в силу необходимости, оказывалась Маргарита, вот он и срывал досаду, выражая неодобрение нравам жениха.

– Ему придется отослать любовниц, когда приеду я, – сказала Маргарита.

– Если Стюарт не сделал этого, пока вел переговоры о браке с нашим отцом, будь уверена; когда добьется своей цели – союза с Тюдорами, тем более не изменит привычки.

Генрих изрек это тоном герольда на турнире. Он вообще стал весьма настойчиво требовать почтения к Тюдорам, с тех пор как стал наследником трона.

Разумеется, думала Маргарита, это изменило все. Генриха постоянно окружали подхалимы, жаждущие быть друзьями мальчика, который в свое время станет королем, и Генрих как будто не понимал, что означает их лесть, а если и понимал, это было так приятно, что он с охотой принимал дифирамбы, не обращая внимания на их подоплеку.

Маленькая Мария следила за братом полными обожания глазами. Легко выглядеть героем для пятилетней девочки.

– У нашего дедушки было много любовниц, и это не мешало ему быть великим королем, – напомнила Генриху Маргарита.

– Но эти Стюарты! У них даже в замках гуляют сквозняки.

Маргарита поежилась:

– И в нашем тоже.

– И зимы очень суровы к северу от границы.

– Я найду способ согреться.

– И… – Генрих сузил глаза, и губы его сжались, – я помню, хотя другие успели забыть, как твой жених привечал некоего изменника.

– Изменника! – пропищала Мария. – Ох, Генрих, какого изменника?

– Ты слишком мала, чтобы помнить, но два года назад Перкин Уорбек сидел у нас в лондонском Тауэре. Там его судили и признали виновным, а после этого отвезли в Тайберн и повесили. И знаешь, что пытался сделать этот изменник? Выдать себя за герцога Йорка, брата нашей матери, чтобы таким образом заявить, будто у него больше прав па трон, чем у нашего отца. Подлый изменник! А этот Яков, союзом с которым так гордится твоя сестра, принял его в Шотландии, осыпал почестями и позволил жениться на собственной кузине. Вот так! Теперь ты понимаешь, почему я не вижу поводов радоваться этому браку нашей сестры?

Мария очень серьезно посмотрела на сестру:

– Ох, Маргарита, это и в самом деле так?

– Выходит, ты сомневаешься в моих словах? – прорычал Генрих.

– О нет, Генрих! Ты всегда прав.

– Не всегда, – резко бросила Маргарита. – И все это давняя история. Перкин Уорбек обманул Якова Стюарта, как и остальных. С недоразумением покончено, и это не имеет никакого отношения к моему замужеству.

– Да будет мне позволено заметить, что это очень даже относится к твоему замужеству!

– Тогда меня удивляет, почему ты не запретил нашему отцу дать на него согласие, – ехидно заметила Маргарита.

Лицо Генриха залилось краской.

– Когда я стану королем… – пробормотал он.

Генриху не повезло: именно в эту минуту дверь распахнулась, и его слова достигли ушей того, кому менее всего предназначались.

Король вошел в комнату вместе с женой и несколькими придворными. Король Генрих VII не любил церемоний и одевался гораздо проще многих своих придворных. А судя по его бледному и проницательному лицу, никто не заподозрил бы, что это отец троих розово-золотых детей, явно обеспокоенных неожиданным визитом.