Виктория Холт: Испанский жених

– Вы – моя супруга. Разве этого не достаточно? Не глядя на него, она чуть слышно проговорила:

– Но если я не смогу рожать вам сыновей?.. Если все-таки не смогу, тогда что?

– Не волнуйтесь, дорогая. Если Богу угодно, чтобы у нас были сыновья, то они у нас будут. Все мы живем во власти Божьей.

– Филипп, я рада, что теперь вы знаете о болезни моего деда.

– Я всегда знал о ней.

Она подумала о своем брате Карле, таком же неуравновешенном, как Карлос; вспомнила болезненного Франциска, ставшего королем Франции. Увы, Господь устроил мир так, что в третьем поколении дети расплачиваются за грехи своих предков. Если ей суждено страдать по вине своего беззаботного деда, то она и Филипп должны смириться с Божьей волей.

Теперь ее ничто не угнетало. Оказывается, Филипп все знал. И продолжал терпеливо выхаживать ее.

У Елизаветы мелькнула мысль: если бы я не боялась своего супруга, то полюбила бы его.

Она была благодарна ему за то, что он помог ей избавиться от страха, который с детства преследовал ее. Теперь Елизавета могла не бояться матери. Она находилась под защитой сильного человека, так нежно любившего ее и так трогательно заботившегося о ней.

Пришли плохие известия о Карлосе. Но радовал ли он когда-нибудь своего отца?

– Ваше Величество, произошел несчастный случай, – сказал гонец. – Принц лежит при смерти.

Рай, присутствовавший при этом разговоре, увидел, как напряглось лицо его друга. С какими чувствами тот воспринял полученное сообщение? С надеждой? Помолчав, гонец продолжил:

– Это произошло несколько дней назад, ночью. Было темно, и принц, поднимаясь в свою комнату, оступился и упал с лестницы. Он повредил голову и спину… очень сильно повредил, Ваше Величество.

– И ты сразу же поскакал ко мне?

– Да, Ваше Величество.

– Прошло уже несколько дней, – заметил Рай. – Неизвестно, что могло случиться за это время.

– Я немедленно выезжаю в Алькалу, – сказал Филипп. Рай поехал вместе с ним. Филипп знал: Раю этот инцидент представляется не в самом мрачном свете. Карлос бесполезен для Испании, бесполезен для Филиппа; следовательно, его смерть ни для кого не станет трагедией.

Филипп не хуже Рая понимал, что Карлос, покуда будет жив, причинит немало неприятностей королевскому дому, в особенности отцу. Но Рай во всем видел логику, а Филипп – долг. Поэтому Филипп должен был терпеливо нести свое бремя, каким бы тяжелым оно ему ни казалось.

Карлоса он застал в почти безнадежном состоянии. Тот не узнал отца, что, впрочем, многие сочли счастливым обстоятельством для принца, поскольку любое нервное перевозбуждение могло убить его.

Магистр Оливарес, лучший хирург Испании, осмотрел Карлоса и с согласия Филиппа немедленно приступил к операции.

Операция прошла успешно, но состояние принца все еще нельзя было назвать удовлетворительным. Лицо Карлоса распухло настолько, что он не мог открыть глаз; кости были переломлены в нескольких местах, малейшее движение причиняло ему невыносимую боль.

В бреду Карлос не переставал звать Изабеллу, но, когда она приехала, он не узнал ее. Его стоны чередовались с криками и угрозами, но, поскольку при этом Карлос не называл никакого имени, люди могли только догадываться, к кому он обращался.

Филипп решил сделать все возможное ради спасения своего сына.

Он сказал Елизавете, что в монастыре Джезу-Мария покоятся мощи францисканского монаха Диего Благословенного, при жизни слывшего не только праведником, но и чудотворцем.

– Он умер много лет назад, – объяснил Филипп, – но память о нем все еще живет. Если он спасет моего сына, его канонизируют.

– Мы будем молиться ему, – сказала Елизавета.

– Нет, мы сделаем нечто большее. Я велел перенести его мощи сюда и возложить на тело Карлоса.

Когда мощи были привезены, в комнате Карлоса собрались лекари дон Андреа Базилио и Оливарес, король и королева.

Карлос стонал от боли. Багровая опухоль до неузнаваемости изменила его лицо.

Затем в комнату вошли двое монахов из монастыря Джезу-Мария. Они внесли ковчег с мощами Диего Благословенного.

Филипп сказал:

– Со всех сторон обложите мощами тело моего сына. Затем мы встанем на колени и будем молиться этому святому, чтобы он заступился за нас перед Богом. При жизни он не раз исцелял больных – может быть, и теперь не даст случиться непоправимому.

Монахи разложили кости вокруг Карлоса, а лоскутом полуистлевшей ткани, в которую они были завернуты, прикрыли его лицо.