Сильвия Дэй - Неодолимая страсть

Она кивнула. Вид мертвого человека, лежавшего у ее ног в растекавшейся луже крови, вызывал тошноту. Теперь, когда пришла помощь, результат собственных действий начал проникать в сознание.

– Я кое-что нашел.

Все взгляды направились на холл, где появился Тим, тащивший за шиворот Жака.

– Он прятался около дома, – громко сообщил гигант.

Все заметили, что француз был полностью одет.

– Я не прятался! – запротестовал Жак.

– Я думаю, что это он впустил этого в дом. – Тим кивнул в сторону Депардье.

– Так среди нас есть предатель? – зловеще спросил Сент-Джон.

Холодный пот выступил на коже Амелии. Мадемуазель Руссо взмахнула руками, одна из которых была в крови:

– Стоит ли нам тратить время на него, когда вокруг могут быть другие?

Тим посмотрел на Сент-Джона:

– Мы поймали еще троих.

Лицо Колина посуровело.

– Мы допросим их всех. Кто-нибудь скажет самое главное.

– Глупо, – фыркнула мадемуазель Руссо.

– А что вы предлагаете? – с подчеркнутой вежливостью поинтересовался Саймон. – Подольше пытать его? Это больше удовлетворит вашу кровожадность?

Лизетта небрежно отмахнулась:

– Зачем утруждать себя? Убейте его.

– Ты с ума сошла! – выкрикнул Жак. Сент-Джон поднял брови.

– Она работает со мной, – закричал француз, вырываясь из рук Тима. – Я, по крайней мере, имею доказательства невиновности Митчелла в убийстве Леруа. А она ничего не стоит.

– Я правильно расслышал, – сурово сказал Колин, – что вы работали вместе?

Амелия дрожала.

Жак улыбнулся злорадной торжествующей улыбкой.

– Думаю, их надо разделить, – предложил Колин. Сент-Джон кивнул.

– Я возьму Лизетту, – решительно заявил Саймон. Когда француженка испуганно задрожала, Амелия отвернулась, чтобы невольно не испытывать сострадания к Лизетте.

– Пойдем, малышка, – тихо сказала Мария, беря сестру под руку. – Пойдем, приготовим чай и напитки для мужчин. Впереди у нас длинная ночь.

Колин смотрел на человека, которого считал своим другом, и пытался осознать всю полноту заговора, раскрывшегося перед ним.

– Ты с самого начала работал с мадемуазель Руссо? Еще до того, как вы познакомились несколько дней назад в гостинице?

Жак кивнул. Он сидел в золоченом, обитом шелком кресле в кабинете Уэра. Его ноги были привязаны к ножкам кресла, а руки связаны за спиной.

– Мы познакомились не в гостинице. Я уже довольно давно знаю ее.

– Но вы оба вели себя так, как будто только что познакомились, – возразил Саймон. Когда выяснилось, что мадемуазель Руссо намерена упорно хранить молчание, он оставил ее, связанную, под охраной в комнате для гостей и присоединился к остальным, проводившим допрос ее соучастника.

– Потому что мы должны были убедить вас, что дело касается Картленда и убийцы Леруа, – объяснил Жак.

– А разве это было не так? – спросил, нахмурившись, Сент-Джон.

– Нет. Иллюминаты хотели положить конец вашим расследованиям и действиям во Франции, которые все больше беспокоили их. Меня послали выяснить личность того, кому вы подчинялись.

Колин застыл.

– Иллюминаты? «Просвещенные»? – Он слышал, как шептались о каком-то тайном обществе, «просвещенные» члены которого скрытно пытались захватить власть, но слухи не подтверждались. – А какое отношение они имели к Леруа?

– К Леруа они не имели никакого отношения, – заявил француз. – Убийство Леруа, совершенное Картлендом, осложнило их положение.

– Каким образом? – спросил Саймон, расположившийся на диване в халате и с сигарой в руке. Он производил обманчивое впечатление праздно отдыхающего человека.

– «Просвещенные» узнали, что Митчелл возвращается в Англию, – рассказывал Жак. – Я заказал себе каюту на том же судне, рассчитывая во время путешествия подружиться с ним. Предполагалось, что наше общение, в конце концов, поможет раскрыть личность человека, на которого вы работаете здесь, в Англии. В ночь отплытия я последовал за Митчеллом и воспользовался представившейся мне возможностью завязать с ним дружеские отношения.

– Потрясающе, – пробормотал Сент-Джон.

– А как с Лизеттой? – спросил Саймон.

– Моей целью был Митчелл, – сказал француз. – А ее целью были вы. «Просвещенные» не любят рисковать.

– Черт побери, – проворчал расстроенный Колин. – А сегодняшняя ночь? Какую роль в ней сыграл Депардье?

– Он должен был раскрыть правду об убийстве Леруа, что было личным делом главы агентуры.

– Значит, меня все еще требуют выдать Франции, – сказал Колин, – и кто-то должен заплатить за смерть Леруа. Мое положение остается затруднительным, хотя теперь понятны и твоя роль, и роль мадемуазель Руссо.