Николь Джордан: Брак по расчету

Однако незнакомец, очевидно, не был расположен вступать в светскую беседу и, вежливо извинившись, уже собирался уйти. Но девушка протянула к нему дрожащие руки и покачнулась, словно ноги ее не держали. И неудивительно: какая женщина устоит перед таким великолепным образцом мужской породы! Этот стройный, мускулистый великан просто неотразим. Под тонким налетом цивилизованности кроется нечто необузданно-первобытное, совершенно не присущее большинству джентльменов Сент-Луиса. Необыкновенно красивое, словно высеченное из мрамора лицо, чувственные губы, кожа загорела до черноты. Судя по шапке беспорядочно вьющихся выгоревших волос, цирюльник не обогатился, имея такого клиента. Но самой поразительной чертой, оказались глаза. Даже на расстоянии Хизер заметила, что они переливаются небесной синевой.

И тут, как бы ощутив ее взгляд, он медленно поднял голову. Их глаза встретились. Встретились через улицу. И Хизер, как ни старалась, не сумела отвернуться. Ее мгновенно обдало ледяным холодом, только вот сердце отчего-то тревожно заколотилось.

Он не спеша с легким пренебрежением осмотрел ее с головы до пят, похоже, узнав в ней беспомощную разиню, которую только что оттолкнул с дороги. Хизер вспыхнула, от души надеясь, что широкие поля капора скроют ее унижение.

– Вы мой герой, сэр, - зачарованно выдохнула молодая леди, пытаясь вновь привлечь его внимание.

Ироническая полуулыбка искривила уголок рта незнакомца. Именно от такой улыбки женщины, должно быть, сходят с ума и готовы на любое сумасбродство! Во всяком случае, неумолимое лицо его совершенно преобразилось, словно он приглашал остальных разделить веселье.

Он, очевидно, привык к тому, что женщины сходят по нему с ума. И не мудрено: его притягательно-грубоватый шарм подействовал даже на нее, и, стоя на противоположной стороне людного проспекта, Хизер почувствовала, как замерло и пропустило удар ее сердце.

– Даю слово, мама, я и шагу не в силах сделать, - едва слышно пожаловалась девушка и обратила застенчивый взор на спасителя, кокетливо хлопая ресницами. - Ты не заставишь меня снова сесть в экипаж! Ни за что!

– Где здесь поблизости живет доктор? - спросил незнакомец, кажется, решивший смириться с неизбежным.

– Вон на том углу, - немедленно отреагировала мать.

– В таком случае позвольте мне, мисс…

Мужчина без особого усилия подхватил девушку на руки. Та в полнейшем восторге обвила руками его шею, и он, не оглядываясь, широким шагом направился в указанном направлении.

Хизер постояла еще немного, пока не успокоилась окончательно, и уже двинулась было вперед, как рядом остановилось элегантное ландо. Можно было не гадать, кому принадлежит пара чистокровных серых коней. Опять Эван Рэндолф! Железнодорожный магнат-миллионер ценил породистых лошадей куда выше, чем красивых женщин, и его конюшни считались лучшими в трех американских штатах.

Эван, красавец мужчина, брюнет с темными глазами, модными бакенбардами и аккуратно подстриженными усами, услужливо распахнул дверцу коляски. Как всегда, безукоризненно одет в коричневато-песочного цвета сюртук. Впрочем, гардероб его поистине неистощим.

Добрый знакомый отца Хизер, Эван отличался высокомерием и надменностью, и лишь неподдельное обаяние и острый ум не давали его врагам заклеймить его ярлыком безжалостной, неразборчивой в средствах финансовой акулы. Сама Хизер больше всего на свете боялась недооценить своего пылкого поклонника. Хотя он и вращался в высшем обществе Сент-Луиса и не испытывал недостатка в женском обществе, отчего-то вбил себе в голову, что именно Хизер Эшфорд, и только она, способна стать ему идеальной женой.

Выйдя из ландо с небрежной грацией, Эван почтительно снял котелок.

– Идете домой, дорогая? - осведомился он с легким британским акцентом, выдававшим благородное происхождение. - Позвольте проводить вас.

– В этом нет ни малейшей необходимости, Эван, - вежливо ответила Хизер. - Осталось всего несколько кварталов.

– Я настаиваю, - мягко улыбнулся Эван в полной уверенности, что добьется своего. Обычно так и бывало, и Хизер считала его очарование смертельным обоюдоострым оружием. Именно оно и делало Эвана столь опасным. - Не могу же я бросить вас одну, на холоде, без сопровождения служанки, дорогая. Хотя, должен признать, что именно мороз нарисовал розы на ваших щечках и добавил блеска глазам. Последнее время вы были чересчур уж бледны.

Хизер проглотила вертевшийся на кончике языка язвительный ответ. Можно подумать, он не знает, что у нее больше нет средств держать горничную! Разве не сам Эван всячески поощрял пагубное пристрастие ее отца к игре, совершенно завладевшее им после кончины жены? Остатки состояния растаяли за карточными столиками.