Александра Риплей - Возвращение в Чарлстон

Их показания продолжались два дня.

На третий день адвокат Вики представил доказательства в виде фотографий, газетных вырезок и письменных показаний свидетелей. Час за часом зачитывалась отталкивающая, скандальная история Гарден в «плохие времена».

– Вы видите, ваша честь, – заключил адвокат с грустным, суровым выражением лица, – какова постыдная история матери этого ребенка. Она является достоянием общественности, это тень, которая никогда не рассеется, позорное пятно, которое всегда будет лежать на жизни маленькой Элен, пока она остается с матерью.

Он подгадал свое заключительное слово к самому перерыву на обед. Во второй половине дня священники трех нью-йоркских церквей и послы Соединенных Штатов из трех стран подтвердили безупречную нравственность Виктории Монтекатини.

Утром четвертого дня обещающие дождь облака прижимали влажный воздух к самой земле. В зале суда бейлиф упал от жары в обморок. Адвокат Вики подошел к судье и негромко заговорил:

– Ваша честь, я должен сообщить вам конфиденциальную информацию, которая станет известной только благодаря беззаветной преданности бабушки.

Быстро, один за другим, банкиры, бухгалтеры и брокеры давали показания о состоянии Вики: фабрики, судоходные компании, банк в Чарлстоне, акции, ценные бумаги, золото, драгоценности, дома, земли, автомобили, поезд, яхта и наличные на счетах в швейцарских банках – одиннадцать миллионов шестьсот восемьдесят четыре тысячи девятьсот тридцать два доллара и шестнадцать центов. За стенами суда где-то вдалеке грохотал гром, но дождь так и не пошел.

Еще один экономист сообщил статистические данные о состоянии мелкого бизнеса в 1935 году, ежегодный процент банкротств вообще и в торговле антиквариатом в частности. Его расчеты показывали, что возможность закрытия «Лоукантри трежерс» превышает девяносто процентов. Балансовые отчеты, банковские ведомости и расчетные книги Гарден, затребованные судом, показывали, что она платила себе по сто долларов в месяц, получила в 1934 году доход в двести одиннадцать долларов и имеет на счету в банке четыреста два доллара. Брызги дождя заставили всех повернуться к окну. Но он тут же прекратился.

В качестве последнего свидетеля адвокат Вики вызвал одного из своих коллег, зачитавшего суду два документа. Первый – завещание, согласно которому Вики все свое состояние отдавала на благотворительные цели. По второму завещанию все переходило к Элен, а распорядителем назначалась ее бабушка и опекун Виктория Монтекатини. Второй документ, объявил адвокат, будет подписан в присутствии судьи в тот момент, когда его клиентке будет передана ее любимая внучка.

Он церемонно поклонился Логану Генри.

– Мы закончили свое выступление, – сказал он с ухмылкой.

Мистер Генри сделал все, что было в его силах. Свидетели, выступавшие в защиту Гарден, сменялись один за другим весь конец четверга и почти всю пятницу. Они оставили свои уютные дома, отказались от отпусков, терпели этот изнурительный, невыносимо жаркий день – и все ради нее, ради того, чтобы она сохранила своего ребенка. Дрожащий от усталости голос Логана Генри с глубоким уважением вел их сквозь свидетельские показания. Гарден, до этого момента погруженная в отчаяние, дала волю катившимся по щекам слезам, слезам невыразимой благодарности, восхищения и любви.

Адвокат Вики всячески демонстрировал свое уважение и сочувствие донкихотству свидетелей. Он каждому отвешивал поклон и отказывался от перекрестного допроса.

Потом пришло время его последнего слова.

– Это очень простое дело, ваша честь. Здесь должно учитываться только одно – интересы шестилетней девочки. Я мог бы говорить о тех вопросах, которые затрагивали выступавшие здесь эксперты. Мог бы красноречиво повествовать о чувствах матери, у которой в расцвете молодости погиб единственный сын. Мог описать всю любовь, которую эта одинокая женщина жаждет излить на единственное существо, которое дорого ей в этом мире, свою внучку. Но все это не самое главное. Самое главное – благополучие Элен. Будет ли это невинное дитя лишено самой обеспеченной жизни и самого лучшего образования… будет ли она лишена наследства, которое гарантирует такую жизнь ее детям и детям ее детей… будет ли ей отказано в любви и щедрости бабушки той женщиной, которая не в состоянии обеспечить ей ни надежности, ни должного морального воспитания? – На мгновение он замер в позе оратора. Потом его протянутая вперед рука упала, голова с львиной гривой устало опустилась на грудь. Утомленный эмоциями, он вернулся на свое место.