Лесли О`Грейди: Музыка страсти

– Как я понимаю, он не в твоем вкусе?

– Прошу вас, мисс Хантер, оставьте эти ненужные расспросы! Он всегда безупречно внимателен ко мне, но я не испытываю к этому человеку никакого влечения. Мне кажется, что его услужливость – скорее дань уважения ко мне как к родной сестре его хозяина, но не как к предмету обожания! Просто Тодд хорошо знает, чей хлеб ест. – Дейзи равнодушно пожала плечами.

Лалле показалось, что подруга что-то недоговаривает, но решила больше ни о чем не расспрашивать. Между тем они достигли «комнаты Морриса».

– Ну вот мы и пришли, – остановилась Дейзи, распахивая перед гостьей двери. – Надеюсь, тебе понравится.

Спальня понравилась Лалле сразу же. Действительно, Дейзи сотворила с этой мрачной комнатой настоящее чудо: вместо прежней темной краски на стенах появились прекрасные обои, с разбросанными на серебристо-зеленом фоне цветами, сделанные на хорошей английской бумаге от Уильяма Морриса. Вот почему Дейзи так называла эту спальню. Большая кровать, бюро и платяной шкаф из дорогого кленового дерева бледно-желтого цвета наполняли комнату светом и простором.

Лалла вошла в спальню и оглянулась на подругу:

– Ах, Дейзи! Какая прелесть! Я чувствую себя здесь как дома в Париже.

– Я знала, что тебе понравится, – ответила та и, услышав шаги за дверью, добавила: – А вот и твой багаж. – Когда лакей поставил чемоданы и удалился, Дейзи продолжила: – Пока ты живешь у нас, тебе будет прислуживать служанка Биртни. Сейчас я распоряжусь, чтобы она помогла распаковать багаж. – Дейзи сладко зевнула. – А мне что-то захотелось немного вздремнуть. Извини. Если хочешь, прогуляйся пока по дому. Увидимся за обедом.

Оставшись одна в комнате, Лалла подошла к окну и взглянула вниз. Окна «комнаты Морриса» выходили на фасад, и поэтому перед взором девушки раскинулись зеленая лужайка, сад и длинные дорожки, тянувшиеся вниз к реке. Вдали зеленели невысокие холмы.

Неожиданно ее внимание привлекло движение перед домом. Она увидела красивого черного длинноногого жеребца, грациозно скачущего легким галопом по лужайке. В седле восседал Грей.

Лалла попыталась скрыться за занавесками, но опоздала. Он заметил ее и придержал жеребца: в его глазах сверкнула злоба. Грей спешился и слегка потрепал лошадь по холке. Жеребец, почувствовав ослабевшие поводья, принялся недовольно фыркать и бить копытом, словно обидевшись на хозяина за скорое прекращение прогулки.

В это время опять поднялся сильный ветер, небо почернело. И хоть в доме было тепло, Лалла ощутила, как холод сковал ее тело. Но отнюдь не угрюмая погода была тому причиной. Этот человек, похоже, еще поиздевается над ней.

«О Господи, я должна была это предвидеть. И вообще не следовало мне приезжать в Дикие Ветры», – подумала она с ужасом.

Держа жеребца в поводу, Грей направился к конюшням. Лалла в задумчивости стояла у окна. Сердце девушки бешено колотилось. Неожиданно громкий стук в дверь отвлек ее – это была Биртни с подносом в руках. Лалла быстро расправилась с ленчем, состоявшим из кусочка холодной курицы, фруктов и сыра. Служанка прибрала и, взяв пустой поднос, молча вышла из комнаты, гремя башмаками, которые показались Лалле чересчур высокими и неуклюжими.

Оставшись одна в спальне, девушка залпом выпила чашку остывшего чая и потерла пальцами виски – голова буквально раскалывалась от боли. Снова поднялся сильный ветер, зловеще качая верхушки деревьев. Сильные ветры, такие частые в этих местах, когда-то и дали название дому и поместью. Лалла вдруг подумала, что этот неприветливый летний день, такой сумеречный и дождливый, гнетет ее, тая в себе какую-то угрозу, и постепенно сводит с ума. Любила ли это место Джейн? Нравился ли ей этот неутихающий ветер?

Снова раздались раскаты грома, и небо будто раскололось на несколько частей. Лалла вздрогнула. Из черной тучи опять полились на землю потоки дождя. Капли угрожающе стучали в оконные стекла. Почувствовав, что не может больше оставаться в комнате, Лалла отправилась бродить по старому дому. Первой комнатой, куда она заглянула, был музыкальный салон. Со времени ее последнего приезда в Дикие Ветры комната изменилась. На стене висел большой портрет жены Грея. Странно, что для картины не нашлось более достойного места – например, в гостиной над камином. Она подошла поближе, чтобы изучить портрет. Лалла не стала даже утруждать себя поисками подписи художника в правом нижнем углу – она знала, что Грей никогда в жизни не стал бы приглашать для увековечивания образа жены известного мастера.