Дебора Макгилливрей: Мятежный рыцарь

– Странно, – с сомнением произнес он. – Жонглеры хвастают, что третья дочь Шейна так же очаровательна, как две старшие.

– Люди в Гленроа ее любят. Они ни за что не уязвили бы ее гордость. В крепости запрещено держать зеркала. Бедная девушка не видит себя. – Тамлин громоздила одну ложь на другую. Она знала, что со временем ей это аукнется.

– Какие верные подданные! – Он прижал ткань к ее краснеющей щеке. – Надеюсь, эти мягкосердечные рабы будут так же преданно служить и мне.

Джулиан кипел от гнева. Ни к чему столь совершенному, как лицо этой женщины, нельзя прикасаться с такой жестокостью. Его рыцари заплатят за это кожей со своих спин и будут считать себя счастливыми, что он вовремя их остановил. Изнасилуй они Тамлин, он отправил бы их на виселицу.

– Никогда не поверю, что она настолько уродлива. По-моему, ты ведешь какую-то игру, моя дурочка. Может быть, завидуешь ее привлекательности, а?

– Она мало что значит для меня, чтобы завидовать ей, лорд Шеллон. – Тамлин отвела глаза, покраснела и отвернулась. – С вашего позволения, хочу задать вам один вопрос. Ходят слухи об осаде и о том, что граф мертв.

Рука Джулиана, державшая тряпку, медленно опустилась, когда он наблюдал за ее реакцией на его слова.

– По приказу Эдуарда замок разрушили. Скорее всего, там осталась лишь груда прекрасных шотландских камней.

– А Шейн? – Ее глаза наполнились слезами.

– Значит, ты беспокоишься о графе?

– Пожалуйста! – взмолилась Тамлин.

Ага, загадка разгадана – она была любовницей лорда Хадриана. Незнакомые ощущения наполнили его тело, нарастая по мере того, как он осознавал, что его возмущают ее чувства к графу Кинмарху. Он ревновал. Почему сейчас, почему ревность вызвана этой не от мира сего шотландской девушкой, незнакомкой, которая почему-то не кажется… незнакомкой?

Все его чувства изменились с тех пор, как он приехал в эту языческую долину.

– Он жив. – Желая, чтобы это было не так, Джулиан добавил: – Эдуард приказал сделать его узником и перевезти в Йорк. Его будут держать там до тех пор, пока король снова не пересечет реку Твид и не вернется на английскую землю. Графа Хадриана и лорда Дугласа, бывшего правителя замка Берик, перевезут в Вестминстер, чтобы предать суду по обвинению в измене. Чтобы другим дворянам-мятежникам неповадно было.

Она забыла о том, что нужно сжимать разорванную рубашку. Сложив руки, она упала на колени, читая что-то нараспев, но его познания в гэльском были слишком ограниченны, чтобы понять смысл.

Несколько мгновений Джулиан смотрел на ее позу мадонны, пока не понял, что не может больше терпеть. Ощущения, жгучие, как негашеная известь, пожирали его изнутри. Только теперь он узнал, что ревность бывает физической, так же как разъедающее мозг беспокойство. Будь прокляты мощи святых! Ему не нравилось это захватывающее безумие, нарушение душевного равновесия, он не узнавал самого себя. Не в силах смотреть, как она проливает слезы по другому мужчине, Джулиан отошел в сторону и прислонился к стволу серебристой березы. Черт возьми, как же он хотел, чтобы все это кончилось. Он чертовски устал от войны, сыт по горло беспредельной жадностью и неконтролируемой яростью Эдуарда.

Джулиан потерял вкус к битве. Слишком много было войн, слишком много друзей и родственников погибли, став кормом для ворон на чужеземном поле битвы. Их безжизненные лица постоянно терзали его память.

И еще глаза его брата Кристиана… умоляющие глаза. Джулиан зажмурился, чтобы прогнать видение.

После десятилетий безусловной преданности Эдуарду, никогда не говоря ни слова о том, прав ли король, справедливо ли его дело, Джулиан не мог больше выносить этот склеп войны.

Длинноногий ненавидел шотландцев. Его злобный анжуйский темперамент, соперничавший с темпераментом Генриха II, трансформировался в черную злобу, как будто он был отступником сатаны. И неизвестно, когда все это кончится.

Джулиан жалел, что его глаза не закрылись в Берике. Но вместо этого он прозрел.

Война должна быть благородной, но вся рыцарственность Круглого стола была разорвана на куски. То, что Плантагенет позволил своей армии сделать при разграблении Берика, принесло только стыд. Виды, звуки и запахи держались как живые – непрошеные в измученной памяти Джулиана. Омерзительные видения преследовали его во сне. Это был настоящий кошмар.

Найди Джулиан хоть немного мира в этой окутанной туманом земле, он не желал бы ничего большего и считал бы себя счастливым. Пусть Эдуард покончит с Баллиолом и покинет эту северную страну. Пусть сражается с Францией, уедет подальше, забудет о существовании Джулиана Шеллона, Черного Дракона.