Патриция Грассо: Мой милый ангел

– Давайте пройдемся и подышим свежим воздухом.

Как только дверь коттеджа за ними закрылась, Роберт наклонился к уху Анджелики и спросил:

– Насколько я понял, ваши сестры – карманные воришки?

– Боюсь, что так! – вздохнула она.

– А тетушка – шарлатанка?

– Нет. У нее просто есть дар свыше. Роберт с трудом удержался от смеха.

– И вы в это серьезно верите?

– Верю. Поскольку у меня подобный дар тоже есть. Хотя еще и не развит.

– То-то вы заколдовали меня с первого взгляда!

Роберт подарил Анджелике самую очаровательную улыбку, на которую был способен. Она рассеянно посмотрела вдаль и грустно сказала:

– Саманта хромает, потому что одна ее нога немного короче другой. Она попала под колеса кареты какого-то очень богатого вельможи. Для того чтобы прооперировать сломанную ногу, нужен был опытный хирург. У нас на него не нашлось денег.

– Прискорбно, – грустно покачал головой Роберт.

– Это случилось давно. А у Виктории другие проблемы – с буквами и числами.

– Какие?

– Она не может толком читать и считать. А в остальном Дугласы – вполне нормальная семья.

Роберт рассмеялся.

– Завтра утром я приду проверить, как чувствует себя ваш отец.

– Вы хотите пообщаться с людьми нашего круга? – спросила Анджелика.

Роберт наклонился так, что почти коснулся ее щеки:

– Я хотел бы пообщаться с вами.

Очень осторожно и нежно Роберт заключил Анджелику в объятия. Их губы коснулись друг друга и слились в чистом, невинном поцелуе. Почувствовав, что тело Анджелики расслабилось, а дыхание участилось, он вновь припал к ее губам. На этот раз жадно и страстно.

Но уже в следующий момент Роберт быстро отстранился и стал внимательно всматриваться в выражение лица девушки. И вдруг понял, что это был первый поцелуй в ее жизни. Он ласково провел ладонью по ее щеке и прошептал:

– Можно мне получить назад часы?

Она густо покраснела и ответила, заикаясь:

– Я… не… не понимаю… Что вы имеете в виду?

– Те самые часы, которые вы выудили у меня из кармана, пока мы лежали под лошадью, спасаясь от грабителя.

Анджелика сунула руку в карман, вытащила часы и, возвращая их Роберту, смущенно пробормотала:

– Как похожи на золотые!

– Они и в самом деле золотые.

– Как вы догадались, что я… – начала было Анджелика.

Но Роберт закрыл ей рот поцелуем, оглянулся и свистом позвал свою лошадь, мирно щипавшую траву. Та, услышав зов хозяина, подняла голову, повернулась и подошла.

– Вы хорошо ее вымуштровали, – заметила Анджелика.

– У меня твердая рука, но я могу быть очень даже добрым и великодушным хозяином, – усмехнулся Роберт, многозначительно посмотрев на нее.

– Я никогда не назову ни одного мужчину своим хозяином! – взорвалась Анджелика, отлично понявшая намек.

– Что ж, увидим!

Роберт легким прыжком вскочил в седло, натянул узду и, круто повернув лошадь, понесся вниз по склону холма, насвистывая мелодию непристойной песни. Он знал, что Анджелика непременно станет смотреть ему вслед, но ни разу не обернулся, хотя бы для того, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

Анджелика Дуглас была эффектной и соблазнительной женщиной. К тому же храброй и преданной, что не так уж часто встречается среди особ прекрасного пола. Это не мешало ей время от времени плутовать в картах и других азартных играх.

Хотя для отца Анджелики настали тяжелые времена, она все равно аристократка. А разорение делало ее более доступной для Роберта, в душе которого пробудилось желание непременно сделать ее своей любовницей.

Эта мысль заставила его улыбнуться. И он решил снова увидеться с Анджеликой, только после того, как сделает несколько утренних визитов. В первую очередь Роберт хотел выяснить, что именно герцог Инверари сделал с Грэмом Дугласом. Ибо содержание любовницы, вынашивающей планы мести его родному отцу, непременно превратило бы их совместное существование в настоящую пытку. Но как бы там ни было, он постарается загладить вину своего родителя перед отцом Анджелики.

Его внимательно рассматривали…

Медленно прогуливаясь вдоль Парк-лейн по направлению к городскому дому своего отца, Роберт помахал рукой лорду Уилтширу, проезжавшему мимо в карете. Престарелый джентльмен надвинул на лоб шляпу и демонстративно отвернулся.

Практически никто имевший хоть какое-нибудь отношение к лондонской знати никогда не гулял по Парк-лейн. Роберт в этом смысле составлял редкое исключение. И то лишь потому, что его дом находился здесь же, причем совсем недалеко от отцовского. Поэтому не было никакого смысла садиться в экипаж только для того, чтобы проехать пару кварталов.