Ныне каменные стены дома кое-где обвалились, в крыше во многих местах зияли провалы. Двери плохо закрывались, а окна с трудом открывались, мебель едва держалась, и в ходу была посуда из разрозненных сервизов. Протертые ковры походили на мешковину, а половицы скрипели так громко и разнообразно, что по этим звукам можно было точно проследить перемещение человека по дому.
Сейчас на зубчатой стене старинной крепостцы стояла леди Маргарет Вильерс и, как часовые прежних времен, обозревала окрестности.
— Черт бы побрал эти деревья, — объявила почтенная дама, стоя меж зубцов стены, которая доходила ей до плеча, и обшаривая глазами поля и кусок дороги, которая вела прямо к воротам Стэндвелла. — Вот говорила я Аптону, что надо эти дурацкие деревья повырубить, так он не послушался. Среди них чувствуешь себя во враждебном окружении, и кажется, что сама начинаешь врастать в землю. Ад и преисподняя! Ну кому я рассказываю? — Старуха крепко прихватила подбородок рукой и кинула взгляд на громадного пса — помесь мастифа с волкодавом, — который сидел на последней ступеньке деревянной лестницы и смотрел на нее. Затем вновь принялась, щуря глаза, вглядываться в даль, туда, где на горизонте появилась сначала одна черная точка, затем другая. Где же она может быть, черт возьми?!
Она поплотнее запахнула черную шаль и перешла к другому просвету между зубцами, откуда было видно чуть лучше. Старуха сердито нахмурилась. Она успела снять черную мантилью, которая была на ней на похоронах, и закрутить во круг головы голубой шелковый шарф. А вместо черного платья из бумазеи облачилась в поношенный капот из набивного ситца, синенький с желтыми цветочками. Поверх просторного капота на старухе было верхнее облачение из шерстяной ткани, ярко-малиновое, с зелеными завитушками. Два огромных золотых обруча опять появились в ее ушах, и целая вязка странного вида амулетов из кости, гальки, металлов и частей животных снова красовалась на ее шее. Только черная шаль на плечах напоминала о трауре по умершему зятю.
— Эх, если б я могла видеть, как в прежние времена, — пробормотала старуха себе под нос. Громадный, весь в шрамах пес, зевнув, издал звук, похожий на смешок. Старуха замерла, чопорно выпрямилась и раздраженно бросила животному: — На себя посмотри. — И со значением оглядела пса. И было на что посмотреть: у собаки отсутствовало одно ухо, шерсть свалялась и торчала клочьями, верхней губы с одной стороны вовсе не было, отчего создавалось впечатление, что пес постоянно скалит зубы. — И вообще ты должен был бы сейчас искать ее вместе с Гэром и Перси. А ты расселся тут, бездарный толстозадый глупый пес, да еще и урод, каких мало.
Пес отворотил свою огромную морду, словно и впрямь обиделся. Ничуть не раскаявшись, леди Маргарет фыркнула и подошла к следующему наблюдательному пункту. В глубоком вздохе, который вырвался у старухи, прозвучала неприкрытая тревога.
— Ничего. Девочка была в таком состоянии…
Старуха помедлила мгновение, теребя амулет в виде полумесяца, висевший у нее на шее, а затем подобрала юбку и помчалась к лестнице. Для женщины ее возраста двигалась она с замечательной энергией и легкостью. Массивный пес, кинувшийся за ней следом вниз по шатким деревянным ступеням, едва успел протиснуться вслед за старухой сквозь дверной проем внизу, как она уже захлопнула дверь и опустила тяжелый старинный засов. Быстро и уверенно пробежав по скрипучим половицам круглого помещения в верхнем этаже башни, старуха ринулась вниз по широким ступеням лестницы, встроенной в толщу каменной стены. Миновав несколько узких сводчатых переходов, она оказалась в оштукатуренном зальце-прихожей, который являл собой границу между домом как таковым и старинной круглой крепостцой, к которой был пристроен. Задержавшись на мгновение, старуха бросила быстрый взгляд вдоль коридора, куда выходила спальня Чарити, прикидывая, не заглянуть ли в комнату внучки.
Вдруг ее слуха коснулся звук голосов. Они доносились из зальца от центральной лестницы — кто-то был в передней внизу. Старуха рванулась к лестнице, в спешке наступила на лапу псу, беспардонно проигнорировав его грозное рычание. Наконец передняя открылась ее взору.
Крепыш с квадратной физиономией, Перси Холл, и маленький худенький Гэр Дэвис стояли на вытертых сланцевых плитах пола скромной стэндвеллской передней и переминались с ноги на ногу. Они тяжело дышали, и сапоги у обоих были в подсыхающей грязи. Завидев леди Маргарет, приятели поспешно стянули вязаные шапчонки и, оттеснив старого Мелвина, дворецкого, прошли вперед и стали докладывать.
Читать дальше