Эллен Марш: Укрощение строптивых

– Нет, – внезапно ответила Иден. Когда индианка удивленно посмотрела на девочку, то увидела твердую решимость на ее осунувшемся личике и поняла, что спорить бесполезно. – Нельзя уходить, пока мы не найдем Изабел. Надо посмотреть, может, еще остался кто-то, кому нужна наша помощь. И еды надо взять с собой, сколько сможем. Давай хорошенько посмотрим вокруг.

– Давай, – нехотя согласилась Ситка, – но, если увидим солдат или босяков из города, сразу же уходим, обещай мне, детка! – Иден серьезно кивнула. – У меня в Даргунже живет двоюродный брат, – добавила Ситка чуть веселее. – Тебе небезопасно оставаться в Мируте. Пойдем к нему. Он надежный человек, он нас спрячет.

– Тогда надо спешить, – заторопилась Иден. Она осторожно выглянула из укрытия и не увидела ничего, кроме пыли и марева над площадью. Прячась под густыми ветками кустарника, она добралась до ступенек крыльца и, стараясь не смотреть на раздувшееся тело Мемфаисалы, поднялась в дом.

Иден не поверила своим глазам, ей стало нехорошо, когда она увидела, что сотворили грабители с уютными комнатами. Вся мебель в доме была переломана, дорогие портьеры с окон сорваны, картины изодраны, фарфор разбит, антиквариат из большого шкафа разбросан по столовой, а из перевернутого графина на роскошный персидский ковер вылилось бренди, оставив уродливое ржавое пятно.

– Не может быть! – бессвязно шептала девочка. – Не может быть!..

– Скорее, детка! – поторопила ее Ситка, судорожно перебирая содержимое кухонного буфета и спеша наполнить холщовый заплечный мешок.

Иден быстро прошла через переднюю в кабинет полковника и с радостью увидела, что футляр с пистолетом в шкафу не тронули. Она бросилась к нему, но вдруг остановилась как вкопанная. Сердце чуть не выскочило у нее из груди, когда она увидела перед собой распростертое на полу тело...

Миссис Персиваль лежала на спине в окружении широких кринолинов. Ее небольшой рот был приоткрыт: казалось, безмолвный крик застрял у нее в горле. Невидящие глаза смотрели в пустоту. Иден зажала рот рукой и поискала глазами хоть какие-то следы, которые указали бы, как умерла бедная женщина. Девочка простояла так бесконечно долгое мгновение, потом судорожно сглотнула и заставила себя переступить через еще не остывшее тело.

Трясущимися руками она открыла крышку футляра и достала порох и дробь. Ситка, конечно, считает, что важнее еды и воды ничего нет, но Иден не собирается уходить отсюда, основательно не вооружившись.

Она быстро набила карманы широких шаровар мешочками с порохом, закрыла стеклянную дверь шкафа и вдруг замерла, услышав звуки тяжелых шагов, доносящиеся с веранды. Иден быстро пригнулась и затаилась за лакированной ширмой, которая обычно прикрывала слугу, который медленно дергал за шнур и приводил в движение опахало из тростниковых листьев, закрепленное под потолком.

Скрипнули половые доски в передней. Иден посмотрела в щелочку и затаила дыхание, когда длинная тень упала на пол. Девочка рассмотрела начищенные до блеска черные ботинки, брюки в синюю полоску и, к своему изумлению, темно-красный мундир офицера пехоты. Лицо над тугим черным воротничком разглядеть было трудно, но Иден не сомневалась, что оно – европейское. Она с облегчением перевела дух.

«Слава Богу», – подумала девочка и уже хотела выйти из своего укрытия, но ее остановил страшный грохот взрыва где-то неподалеку. В ответ сразу же началась частая беспорядочная стрельба, а английский офицер, которого тоже остановил неожиданный взрыв, грубо выругался.

У Иден округлились глаза, она не могла прийти в себя, когда увидела, как он, отпихнув ногой тело миссис Персиваль, бесцеремонно начал рыться в содержимом ящиков письменного стола полковника Кармайкла-Смита. Ножом для вскрытия писем он пытался отодвинуть какую-то планку в ящике и обрадовался, когда это ему наконец удалось. Пошарил рукой в открывшемся углублении и, довольный, достал оттуда небольшую жестяную шкатулку, в каких обычно хранят чай или табак и которую Иден мгновенно узнала – эту шкатулку отец передал Ситке перед отъездом из Лакнау. Тогда Иден не придала этому никакого значения, приняв шкатулку за подарок для полковника Кармайкла-Смита, но сейчас она в изумлении уставилась на ее содержимое, рассыпавшееся по письменному столу. Кроваво-красные рубины, некоторые из них были больше яйца малиновки, играя в лучах солнца, лежали рядом с нитями загадочно мерцающего лунного камня и сапфиров. Блестели и переливались обработанные изумруды, грани которых искрились отраженным солнечным светом...