Кэти Максвелл: Любовная лихорадка

– Что это такое? – Годвин не мог скрыть своего раздражения. – Вы что, создали здесь военное подразделение? Мертон, вы скучаете по армии?

– Нет, Годвин, они собрались, потому что волнуются о моей жене, – сказал Бренн обманчиво, дружелюбным тоном. – У них есть причины для беспокойства?

Годвин одарил публику улыбкой, которая выглядела зловеще:

– Я решил навестить вас и ждал лишь вашего прибытия.

– Ну, вот и я, – отозвался Бренн.

Он открыл свои объятия, как фокусник, который желает показать, что не замышляет никаких трюков.

– Но наш разговор носит очень деликатный характер, – самоуверенно произнес Годвин.

Тэсс не намерена была этого терпеть. Она была сыта по горло тайнами.

– Бренн, он знает, что Нейл растратил мое состояние. Он сказал, что уже напечатал эту историю, и приехал сюда только для того, чтобы позлорадствовать.

Бренн сохранял невозмутимость:

– Он никому не причинит вреда.

– О нет. Вот здесь вы ошибаетесь. Дело сделано.

– Тэсс, – приказал Бренн, – принеси мои дуэльные пистолеты. Они под кроватью.

Тэсс не стала его переубеждать, а отправилась выполнять приказ мужа.

– И что вы собираетесь делать с пистолетами? – спросил Годвин с опаской.

– Продырявить вас с их помощью, – спокойно ответил Бренн.

Тэсс нашла бархатный футляр с пистолетами и поспешила с ним в гостиную.

– Вы, наверное, шутите, – сказал Годвин. Все присутствующие хранили молчание.

– Нет, вовсе нет, – ответил Бренн, принимая из рук Тэсс футляр. Он открыл его и начал рассматривать на свет оружие.

– Я не дуэлянт, – резко взвизгнул Годвин. – Я не стану с вами драться.

– Я и не вызывал вас на дуэль, – сказал Бренн, заряжая пистолет.

– Но если вы не вызываете меня на дуэль, то что же вы собираетесь делать? – растерялся Годвин.

Бренн ответил, едва не смеясь:

– Я думаю, что хорошенько прицелюсь и... Это будет скандал, достойный вашей газетенки!

Он хмыкнул.

– Но это чудовищно! – жалобно вымолвил Годвин.

– Почему же?

– Здесь есть свидетели. Вы не посмеете застрелить меня в их присутствии.

Бренн повернулся к Пьюго:

– Что скажешь, Пьюго? Могу я пристрелить его?

– Конечно, милорд, – тут же отозвался Пьюго. – Вы наш граф. Мы за вас и в огонь, и в воду.

Он повторил свои слова остальным на уэльском, и в ответ раздалось дружное «да».

Бренн направил на Годвина пистолет:

– Мне кажется, Годвин, что никто не станет особенно скорбеть по вам.

Годвин спрятался за креслом-качалкой, используя его в качестве щита.

– Вы не имеете права! Существуют законы!

– Я здесь закон! – отрезал Бренн. – И когда станет известно, что вы прибыли сюда, чтобы шантажировать меня и мою жену...

– Я не шантажировал вас. Я не вымогал денег. Леди Мертон может это подтвердить!

– Это так, милорд, – заверила Тэсс своего мужа, уверенная, что он лишь хочет нагнать страху на негодяя. – Но при этом он не скрывает, что мечтает всех нас погубить. Он сказал, что уже добился своей цели.

– Вот и доказательство шантажа. Бренн взглянул на пистолет.

– У меня есть веские причины, чтобы расправиться с вами.

– Но это же убийство! – закричал Годвин.

– Некоторые назовут это убийством, но будут и другие, кто назовет это правосудием. И вы, Годвин, уже не будете участвовать в этом споре.

Пьюго рассмеялся и перевел для остальных слова господина. Крестьяне дружно замахали на Годвина руками, словно прощались с ним.

Годвин рухнул на колени.

– Нет, это невозможно!

Пистолет выстрелил.

Тэсс испытала настоящий шок. Она боялась даже взглянуть в сторону Годвина, но когда все же решилась, то вздохнула с облегчением. Бренн не пристрелил издателя. Хотя мог бы.

Годвин встал, и пережитый ужас явственно читался на его лице.

– Я пощадил вас, но могу перезарядить пистолет, если вы все еще намерены распространять по Лондону свои гнусные сплетни. Так что же?

Годвин поднялся на ноги. Дрожащим голосом он произнес:

– О чем вы?

– Тэсс, – сказал Бренн, – мы будем сильно волноваться из-за того, что он изобличит твоего брата?

– Но я мог бы напечатать опровержение, – предложил Годвин.

– Это так любезно с вашей стороны, – сказала Тэсс. – Нейл виноват, но он все же мой брат.

– Я признаю, что совершил большую ошибку, решив напечатать эту историю, – промолвил Годвин, не сводя взгляда с пистолета в руках Бренна.

– И больше никогда не упоминайте имя моей жены, тем более в своей газете.

– Да, конечно, – заверил его Годвин.