Колокол зазвучал уже громко, эхом отдаваясь в ее сердце. Неужели она станет обманывать себя? Никогда, никогда Диана Хартланд не позволяла себе обольщаться, и, если она знала, что удача не на ее стороне, она предпочитала смотреть правде в глаза.
Было ли это возможно? В конце концов, ведь именно с ней Эверард всегда так горячо и оживленно беседовал, в то время как Джулия все больше скучала и искала утешение в фортепиано. Разве не обсуждали они вместе любимые книги и поэмы? И именно ей он подарил экземпляр модного романа Джейн Остен «Гордость и предубеждение» с надписью, сделанной рукой автора. Ее Эверард искал, когда хотел поделиться остроумной цитатой из Байрона.
Они прошли в отделанную голубым с золотом гостиную, по которой кружило множество народа. В воздухе висел гул разговора, время от времени взрывы смеха доносились от группы молодых щеголей, расположившихся у окна, выходящего на Беркли-сквер. У входа столпилось особенно много людей, и было трудно войти внутрь. Но, похлопывая кого-то по плечу здесь, шепча кому-то извинения там, Эверард легко прокладывал им путь по гостиной. Казалось, толпа расступалась перед ним, как Красное море перед Моисеем, пока они не дошли до камина, и вновь Диана почувствовала глубокое уважение к его способностям.
Усадив ее на софу, обитую голубым в золотистую полоску шелком, он осторожно откинул назад фалды своего черного фрака и сел подле нее, повернувшись спиной ко всем остальным присутствующим, явно показывая, что его не надо сейчас беспокоить. Стоящие поблизости молокососы, жаждущие поговорить с ним, тяжело вздохнули и отошли обратно к стене, ожидая другого момента, чтобы приблизиться к одному из национальных героев Англии.
Диана, как всегда, поразилась его умению обращаться с людьми. Он превосходно владел этим искусством, и она хорошо поняла, почему он был одним из любимых офицеров Веллингтона. Характера он был прямого и твердого, как сталь, и не приведи Бог кому-нибудь рассердить его, но в обществе отличался обходительностью и учтивостью.
И хотя он всегда был мягок с ней, она знала, что его голос мог звенеть металлом, его взгляд в мгновение ока стать тяжелым и пронзительным, и во всем его теле чувствовалась грозная сила.
Задумавшись, она сидела, совсем не слушая его, пока он не спросил:
– Вы слышите меня, Диана? Ваши глаза так странно блестят, хотя это очень идет вам. Если бы я не знал вас лучше, я бы подумал, что вы слишком усердно освежали себя ледяным шампанским. – Он шутливо улыбнулся. – Или вы думали об одном из своих многочисленных кавалеров?
Диана, поняв лишь последние слова, молча кивнула.
– О да, о моем кавалере, – ответила она с тихим вздохом. – То есть нет, конечно, нет! Простите меня, Эверард! Я даже не помню точно, о чем я думала.
Она глубоко вздохнула и постаралась привести в порядок свои мысли. Глядя в его удивленные синие глаза, она почувствовала странное желание хлопнуть веером по его руке, как, она видела, это делала Джулия. «Что за странный порыв», – подумала она.
– Я желаю лишь одного, дражайшая Диана! – сказал он, опуская взгляд вниз, на абиссинский ковер под ногами.
О, опять это слово. Если бы только он называл ее дражайшей не как брат, но как влюбленный мужчина!
– Чтобы скорее наступил тот день, – продолжал он тихо, – когда я смогу назвать вас…
Диана замерла, затаив дыхание.
«Женой. Господи! Пусть он скажет женой«. Она напряженно вглядывалась в выражение его лица.
– …сестрой, – произнес он наконец. Повернувшись к ней, он дотронулся до ее руки. Его глаза вероломно светились любовью, когда он смотрел на нее.
– Смею ли я надеяться, что Джулия согласится стать моей женой? Только вы можете сказать мне, что у нее на сердце. Вы ее сестра, вы посвящены в ее сокровенные тайные мысли. Просто скажите мне, выйдет ли она за меня? Скажите правду. Я должен знать это?
Что ж, правда в том, хотелось ответить Диане, что у Джулии вообще нет мыслей, ни тайных, ни каких-то других. Ну, может быть, так, небольшие мыслишки. Иногда ей удавалось запомнить половину интересного анекдота, но она всегда забывала, в чем его соль. Какие уж тут мысли! Но как она могла сказать все это Эверарду?
Она открыла рот, готовая ринуться в бой и попытаться образумить его, объяснить, что он заблуждается относительно ее сестры, но поняла, что он не будет, просто не захочет слушать ее. Что же теперь ответить ему? Это обычная слабость, он так легко купился на красивое лицо и живой кокетливый нрав, как почти любой мужчина на его месте. Он полюбил не Джулию, а придуманный им образ. Диана могла бы простить ему эту ошибку, если бы ей самой она не стоила так дорого.
Читать дальше