Лаура Паркер: Игра

Она больше ни дня не останется под одной крышей с этим бесчувственным и жестоким человеком! Она не позволит Рэну обращаться с ней как с младенцем или поминутно затыкать ей рот! Она не станет больше играть роль отвергнутой жены! Потому что слишком страстно любит его… Она просто убежит! Да, именно так она и поступит!

Чувствуя, что упаковка вещей идет слишком медленно, Шарлотта распахнула шкаф и принялась срывать одежду с вешалок, разбрасывая по комнате. Горничная с трудом успевала подбирать и укладывать в чемодан платья, юбки, нижнее белье и другие принадлежности женского туалета. Попутно Лотта продумывала план бегства.

— Вот мы и посмотрим, что для тебя самое важное в этой жизни! — сказала Лотта, бросив туфлей в дверь, за которой скрылся Рэн.

Обитатели «Линкольн инн филд» заполнили зрительный зал гостиницы от партера до самой галерки. Все горели желанием посмотреть пантомиму «Орфей в аду». О готовящейся премьере горячо говорили уже давно. Называлась даже сумма, которую директор театра мистер Рич затратил на постановку пантомимы, — более четырех тысяч фунтов стерлингов.

То, что столь большие расходы себя оправдали, стало ясно уже с первых минут, когда из-за кулис появился огромный змей и с шелестом прополз через всю сцену. Бутафорское чудовище, покрытое золотыми и изумрудными чешуйками с искусственными, но блестевшими, подобно настоящим, бриллиантами, сверкало огромными глазами, щелкало ослепительно белыми зубами и било по сцене длинным кожаным хвостом. Конечно, это не могло оставить публику равнодушной.

Однако за бархатными портьерами театральных лож, где в роскошных креслах с высокими позолоченными спинками расположились аристократы с дамами, отнюдь не состоящими с ними в законном браке, обсуждали не змея, а последнюю новость. Обсуждали бурно, лишь для вида интимно наклоняясь друг к другу или прикрывая лица огромными веерами из страусовых перьев. Предметом разговора был некий джентльмен, который утром доказал, что не менее опасен для окружающих, чем огромный змей на сцене. А укус его столь же ядовит.

По мере того как обсуждаемая тема захватывала все большее число зрителей, отвлекая их от происходящего на сцене, в зале нарастал шум, не имевший никакого отношения к спектаклю.

— Смотрите, Дарлингтон сидит в ложе лорда Ревуа!

— Как только лорд не боится его! Этот ужасный шрам!

— Не носит парика! Конечно, он презирает моду!

— Да он же настоящий дикарь! Или преступник, бежавший из-под стражи!

— Говорят, он жил среди пиратов и каторжников на каком-то острове в Карибском море.

Джек Лоутон сидел с каменным лицом, ибо уже давно привык к ироничным взглядам и змеиному шипению, сопровождавшим любое его появление. Лишь по длинным пальцам, нервно отбивавшим дробь на коленках, можно было догадаться, что он чувствует себя неуютно.

В отличие от своих спутников Дарлингтон не проявлял никакого интереса к спектаклю. Когда чудовищный змей погрузил свои острые, как кинжалы, ядовитые зубы в обнаженную шею Эвридики, Джек усмехнулся: он был близко знаком с актрисой, игравшей эту роль, и знал, что ее кожа имеет невыносимый привкус театрального грима, перемешанного с потом.

Когда змей, сделав свое черное дело, уполз за кулисы, Джек подумал, что большинство сидящих в зале людей, наверное, считают его, виконта Дарлингтона, столь же хладнокровным и бесчувственным, как эта искусственная рептилия на сцене. И тут же вспомнил, что, узнав вечером после дуэли о смерти лорда Чичестера, он немедленно распорядился оплатить все расходы на похороны. Не говоря уже о том, что послал вдове записку с соболезнованиями и пожеланием легче перенести потерю. Все это как-то не очень вязалось с представлениями о жестокости и бесчувственности…

Сидящие вокруг него аристократы напоминали ему отвратительных птиц, скрывающих свое истинное лицо под экзотическим оперением. Пальцы с острыми, похожими на когти ногтями украшали золотые кольца, а застывшие на лицах искусственные улыбки, казалось, должны были затушевать очертания злобных и безжалостных клювов. Но неподвижные, смотрящие в одну точку зрачки холодных глаз выдавали бесчувственность и бессердечность стервятников, ищущих более слабых среди себе подобных, чтобы тут же заклевать. Каждый день они питались беззащитностью, позором и несчастьем других, приправляя свои блюда гарнирами из сплетен.

Что ж, пусть злословят за спиной! Джек Дарлингтон понимал, что сейчас всех этих людей объединяет страх перед ним. И для него этого было совершенно достаточно. На данный момент…