Лаура Паркер: Игра

— Ни шагу дальше! — крикнул дворецкий незнакомому мужчине, пытавшемуся прорваться в холл за его спиной.

Он ухватился рукой за косяк двери, перекрывая нежданному гостю вход в дом графа на Ганновер-сквер. Однако тот ударил его по руке большим дамским веером и властно приказал низким контральто:

— Отойдите с дороги, Джефри! Глаза честного слуги полезли на лоб.

— Боже мой! Миледи, это вы?!

— Конечно, я!

Войдя в обшитую черным деревом комнату, Шарлотта на несколько секунд остановилась. Одного взгляда было достаточно, чтобы подтвердились ее самые смелые ожидания. Графиня увидела неопровержимые доказательства того, что происходило здесь несколько часов назад и в чем она сама принимала участие.

Небрежность, с которой грубо сработанные стулья с голыми деревянными сиденьями были задвинуты под карточные столы, не оставляла сомнений в том, что гости покидали дом в страшной спешке. Так было задумано. Огоньки догорающих свечей все еще отбрасывали слабый свет, отражающийся от натертых до блеска медных канделябров. Тарелки с остатками роскошного ужина, который по традиции лондонской знати подавался к четырем часам дня, в беспорядке теснились на столе. Скатерть была измята и покрыта винными пятнами.

— Джефри! — Шарлотта строго посмотрела на дворецкого. — Джефри!

— Слушаю вас, графиня, — откликнулся тот, продолжая оставаться на почтительном расстоянии от хозяйки.

Шарлотта раздраженно ударила веером по ладони:

— Что все это значит?

Джефри чуть приблизился и неуверенно ответил:

— Мы строго придерживались ваших указаний, миледи. Ведь вы распорядились не убирать со стола до возвращения домой его сиятельства.

— Разве Рэн еще не пришел?

Досада мелькнула в необыкновенно синих глазах Шарлотты. На протяжении вот уже нескольких недель она пыталась вызвать ревность своего супруга, регулярно возвращающегося домой далеко за полночь, для чего создавала в доме максимальный беспорядок. Ей казалось, что муж, наконец, обратит внимание на кавардак и заподозрит неладное. А именно то, что супруга в его отсутствие тоже не теряет времени даром…

Однако сейчас Шарлотта подумала, что лучше сыграть роль одинокой покинутой голубки. Она бросила взгляд на часы. Время еще было.

— Распорядитесь срочно убрать со стола и привести в порядок гостиную, — приказала она Джефри.

— Слушаюсь, миледи.

Джефри делал вид, что не замечает старомодного мужского парика хозяйки, благо Шарлотта была значительно выше его ростом…

— От его сиятельства только что принесли записку, миледи, — сказал он с легким поклоном. — Он пишет, что очень скоро будет дома.

— Очень скоро? Так чего же вы ждете, Джефри?! — прикрикнула она на дворецкого. — Срочно наведите порядок! Слышите?

— Будет сделано, миледи, — покорно ответил он и снова поклонился.

— Это уже лучше, — сказала Шарлотта, благосклонно кивнув своему старому слуге. — Когда его сиятельство вернется, скажите ему, что я легла спать и прошу меня не беспокоить. Вы поняли?

— Да, миледи.

Она повернулась и вышла из гостиной.

Дернув за сонетку, чтобы разбудить слуг, Джефри думал о том, чем может закончиться вся эта история. В веселый период холостяцкой жизни лорда Рэндольфа старый слуга не раз становился свидетелем любовных забав своего хозяина с легкомысленными и бездушными девицами и молодыми женщинами. Среди последних оказалась одна юная баронесса со странной склонностью к битью посуды и ломке хрупких предметов. Несмотря на это, лорд Лавлейс пришел к выводу, что еще не встречал женщины, которую хотел бы видеть своей супругой.

В аристократических кругах Лондона мало кто не знал, что граф женился на этой женщине в силу самой, казалось бы, редкой из существующих на то причин. Той, которую в высшем свете никогда не считали надежной основой для создания семьи. А именно — по любви. Но по прошествии первых наполненных неземным блаженством недель отношения между супругами стали быстро ухудшаться.

Оба супруга отличались беспримерным упрямством, никогда не признавали своих ошибок и считали унижением просить друг у друга прощения. Одним словом, вели они себя как капризные дети, что и делало их брак несчастным. Кроме того, у ее сиятельства было слишком много денег и не меньше свободного времени, однако она не всегда могла найти должное применение и тому и другому. Граф же постоянно занимался делами государственной важности и обращал мало внимания на свою прекрасную половину.