Карен Монинг - Темный горец

«Зачем ты борешься со мной? Думаешь, я мог бы лишить тебя жизни моей вилкой?», беспечно сказал он.

«Я…»

Сёмга у неё во рту. Хитрый вор. И это было хорошо. Приготовлено безупречно. Она поспешно проглотила. «Это было нечестно».

«Но это было хорошо?»

Она смотрела на него в стойком молчании.

«Жизнь не всегда справедлива, но это не значит, что она не может быть, тем не менее, сладкой».

Смущённая его настойчивым взглядом, Хло решила, что будет разумней просто сдаться. Бог его знает, что он мог сделать, если она не сделала бы этого, и, кроме того, она была голодна. Она подозревала, что могла спорить с ним, пока не посинеет, и ничего не добиться. Мужчина собирался её кормить, ну и пусть.

И откровенно говоря, когда он сидел там, на кровати, весь такой греховно прекрасный и игривый, с претензиями на флирт… было тяжеловато сопротивляться, даже если она знала, что это было нечто вроде игры для него. Когда ей будет семьдесят лет (самонадеянно предполагалось, что она выберется из всего этого невредимой), сидя в своём покачивающемся кресле с правнуками, копошащимися вокруг неё, она сможет вспоминать странную ночь, когда неотразимое Галльское Приведение кормило её кусочками шотландских блюд и поило её великолепным вином в своём пентхаусе на Манхеттене.

Ощущение опасности в воздухе, невероятная чувственность мужчины, абсурдность её положения, всё это вместе заставляло её чувствовать себя немного беспечной.

Она не знала, что в ней было это.

Она чувствовала себя… ну…весьма смелой.

Несколько часов спустя, Хло лежала в темноте, глядя на потрескивающий и искрящийся огонь, а её мысли проносились по событиям дня, не достигая удовлетворяющих результатов.

Это был, несомненно, самый странный день в её жизни.

Сказал бы ей кто-нибудь этим утром, когда она натягивала свои чулки и костюм, во что выльется эта обычная, холодная, моросящая среда марта, она посмеялась бы над этим, как над чистейшей ерундой.

Сказал бы ей кто-нибудь, что она закончит день привязанной к роскошной кровати в богатом пентхаусе под надзором Галльского Приведения, глядя на затухающий огонь, хорошо накормленная и сонная, и она проводила бы этого субъекта в ближайшую психиатрическую палату.

Она была напуганной - о, кого она дурачила? Смутившись, она всё-таки должна была признать, что была столь же околдованной, сколь и напуганной.

Жизнь приняла определённо чудной оборот, и она не была огорчена этим так, как, она подозревала, ей следовало бы. Было немного затруднительно отнести себя к тому типу людей, что бояться за свою единственную жизнь, когда захватчик был таким интригующим и соблазнительным мужчиной. Мужчиной, который приготовил сам шотландскую еду для своей пленницы, разжёг для неё огонь и включил классическую музыку. Умным, хорошо образованным мужчиной.

Греховно сексуальным мужчиной.

Который не только не причинил вреда, но и совершенно провоцирующе поцеловал.

И если даже у неё не было идей по поводу того, что завтрашний день принесёт, она испытывала любопытство узнать об этом. Что он мог искать? Было ли возможно такое, что всё, что он о себе говорил, было не более чем правдой? Богатый мужчина, которому нужна была по какой-то причине определённая информация и который - если он не мог заполучить нужные ему тексты законным путём - украл их, намереваясь впоследствии вернуть?

«Правильно. Продолжай глупеть». Хло закатила глаза.

Кроме того, даже сбросив со счёта то неправильное толкование его поступков, что не позволяло ей чётко заклеймить его вором, оставался тот факт, что он даровал ценные, подлинные артефакты в обмен на третью Книгу Мананнанов.

Почему Галльское Приведение так поступило? Факты не соответствовали образу хладнокровного наёмника. Она разрывалась от любопытства. Она давно подозревала, что это могло однажды стать её погибелью и, действительно, из-за этого она угодила в совершенно жуткое положение.

После ужина, он развязал её и проводил в ванную комнату, примыкающую к хозяйским покоям (расхаживая чуть ближе, чем ей требовалось для комфорта, заставляя её болезненно осознавать те две сотни с лишним фунтов сплошных мужских мускул позади неё). Спустя несколько минут раздался стук, и он сообщил ей, что положил майку и штаны от тренировочного костюма (он назвал их брюками) за дверью.

Она провела тридцать минут в запертой ванной комнате, сначала выискивая подходящую, размером с человека, отопительную трубу - ту, что часто видела в фильмах и ни разу - в реальной жизни - затем, раздумывая над тем, добьётся ли она чего-нибудь, написав SOS послание губной помадой на окне. Помимо того, что он рассердится, обнаружив его. Она решила, что нет. Во всяком случае, не сейчас. Не стоило предупреждать его о её намерении сбежать при первом же удобном случае.